— А зачем рейхсмаршалу убивать нас?
— Верно, — поддакнул Валленштейн. — Незачем. Следовательно, остается адмирал. Это он хотел вас утопить вместе с паромом и конвоем, как крыс в бочке. СС ему любить особо не за что, а с Шелленбергом они конкуренты, так как оба занимаются одним делом — разведкой. Бехер и Кользиг просто оказались в ненужное время в ненужном месте. Их гибель — простая случайность. А вас, друг мой, теперь с Германией больше ничего не связывает. Мало того что вас разыскивает СД, так вас хотело убить ваше собственное начальство. Покровителей в Рейхе у вас теперь никаких нет.
— Ну и в передрягу я попал!
— Вам и в самом деле не позавидуешь.
— Что же теперь делать?
Валленштейн закончил трапезу и с вальяжной сытостью откинулся на спинку стула.
— Я попробую переговорить с отцом. Может быть, он сможет раздобыть для вас новые документы. Ясно одно. Фон Гетцем вам оставаться больше нельзя. Вам необходимо переменить имя. Советую также изменить внешность.
— Купить парик?
— Зачем? — удивился Валленштейн. — Вам же не в цирке выступать. Отпустите усы и бороду и смените прическу.
— Хорошо. Я подумаю.
— В Германию вам возвращаться нельзя, а в Стокгольме оставаться — тоже опасно. Рано или поздно вас здесь найдут. Вы вчера правильно решили. Вам нужно выбраться из города и осесть где-нибудь в провинции. Лучше даже не в Швеции, а в Норвегии или Финляндии. Тиму, у вас остались дома родственники? Вы откуда родом?
Коля до сих пор не мог толком уяснить, отчего гибель какого-то парома так взволновала его гостей. Он строил догадки относительно причин, побудивших Валленштейна и фон Гетца одеться так небрежно, и участия в разговоре не принимал. Кроме того, его мнением до сих пор никто не интересовался.
— Из Петсамо.
— Как вы высоко забрались! За Полярный круг! Как это вы там не мерзли? Этот город русские переименовали в Печенгу, после того как он отошел к ним два года назад. Пожалуй, этот вариант не подойдет. Может, попробовать укрыться в Норвегии?
— Этот вариант еще хуже, — вздохнул фон Гетц. — Как немецкий военный атташе я знаю дислокацию немецких частей в Скандинавии. В Норвегии расквартирована стрелковая дивизия и бригада из горного корпуса ваффен-СС. Кроме того, в Норвегии много осведомителей и провокаторов. Я там не буду в безопасности.
— Что же тогда делать? — растерялся Валленштейн.
— Что делать?! Что делать?! — вспылил фон Гетц. — Рауль, мы задаем этот вопрос друг другу уже вторые сутки и ни шаг не приблизились к ответу. Я не знаю, что делать, и прямо говорю вам об этом. Может быть, спросим совета у нашего дорогого хозяина? Тиму, что вы могли бы посоветовать?
Коля забыл, что он находится не в родном колхозе и даже не в родной дивизии. Что перед ним сейчас сидят не мордвины и даже не русские, а цивилизованные европейцы, у которых свой, европейский стереотип поведения. В нестандартных ситуациях, легко разрешимых нашим человеком, привыкшим преодолевать трудности ежедневного выживания на одной шестой части суши, эти дети урбанизации пасуют и теряются. Единственная оценка ситуации, которую от него ожидали и которую он был в состоянии дать, звучала бы так: «Тут без бутылки не разберешься».
— Действительно, Тиму, — поддержал фон Гетца Валленштейн. — Как бы вы поступили? Что нам сейчас делать?
— Давайте выпьем, — просто ответил Коля и, видя неполное понимание своего предложения, уточнил: — По чуть-чуть.
— Что?! — в один голос переспросили его гости.
— Давайте выпьем, — повторил Коля, не понимая, что говорит глупость. — Давайте выпьем, и все встанет на свои места.
Фон Гетц и Валленштейн какое-то время молча смотрели на Колю.
— Он прав! — радостно воскликнул фон Гетц.
— Ге-ни-аль-но! — протянул Валленштейн.
— В самом деле, господа, давайте нахлещемся, — с энтузиазмом поддержал идею фон Гетц.
— Пожалуй, дорогой Конрад, мы с вами столько пережили, что небольшая разрядка пойдет нам только на пользу.
— Я знаю лавку, где продают отличную финскую водку. Могу сбегать, — из Коли вовсю пер советский человек.
— Ну что вы, Тиму, — с некоторым осуждением возразил Валленштейн. — Я слышал, что распивать на троих — это русский национальный обычай. Давайте все вместе пойдем в какое-нибудь кабаре, посмотрим программу, полюбуемся ножками кордебалета.
— В гаштет, — поправил фон Гетц.
— В гаштет, — согласно кивнул Валленштейн.
— А может, вы сначала переоденетесь? — подал голос рассудка Коля.