Так, в 1850-х годах публиковался необыкновенный курс секретной русской истории за 140 лет, начинавшийся примерно с 1718 г.
Переписка Петра I с царевичем Алексеем за 1715—1718 годы сохранилась в кабинете Петра во многих копиях[88] и попала в печатные документы: в 1718 и 1719 годах на русском и нескольких европейских языках были напечатаны огромным по тем временам тиражом «Объявление» и «Розыскное дело» — официальная версия о следствии и суде над царевичем Алексеем Петровичем.
Создание мощной, обновленной централизованной бюрократической машины, с одной стороны, расширяло сферу государственной тайны, сыска, наблюдения за мнениями; некоторая патриархальность прежних методов управления сменялась более регулярными, организованными. Элементом упорядочения, регламентации стало и некоторое увеличение публичности, гласности. То, что раньше выкрикивалось на площадях или оставалось в дворцовых и церковных пределах, теперь в нужном властям виде печаталось, распространялось в России и за границей. Жестокость пыток и казней увеличивалась, но при том законно оформлялась и объявлялась. Это было вызвано и возросшей грамотностью правящего сословия, и расширением международных сношений, и сознательным (иногда инстинктивным) пониманием того, что без определенного уровня законности, регламента не может существовать и самая неограниченная монархия. Петр I не пожелал, чтобы дело его сына было безгласной тайной, подобно убийству Иваном Грозным своего сына, и хотя «Объявление» и «Розыскное дело» многое скрывали, многое подавали препарированно, но представляли также и важные подлинные документы.
«В 11 день октября 1715 при Санктпитербурхе» Петр I обращался к сыну: «...я, с горестью размышляя и видя, что ничем тебя склонить не могу к добру, за благо изобрел сей последний тестамент тебе написать и еще мало пождать, аще нелицемерно обратишься. Ежели ни, то известен будь, что я весьма тебя наследства лишу, яко уд гангренный, и не мни себе, что... я сие только устрастку пишу: воистину исполню, ибо за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя непотребного пожалеть? Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный»[89].
Алексей, как известно, просил «монашеского чина», а осенью 1716 года по пути в Копенгаген, к отцу, скрылся во владениях германского императора Карла VI, дяди его недавно умершей жены. В «Объявлении» сообщалось о письмах Петра I к Карлу VI с требованием выдать царевича, однако их точный текст появился лишь в следующем столетии: резкие выражения Петра в адрес коронованного собрата в 1718 году еще не подлежали печати.
Вслед за тем на сцене появляется важное действующее лицо всей этой истории — Александр Иванович Румянцев.
Указом Петра I (Амстердам, 7 марта 1717 г.) капитану гвардии Румянцеву предписывалось: «...ежели помогающу богу достанут известную персону, то выведать, кто научил, ибо невозможно в два дни так изготовиться совсем к такому делу...
Всякими мерами трудиться [это] исполнить, для чего поступать не смотря на оную персону, но как бы ни возможно было.
Господам генералам, штаб и обер-офицерам: когда доноситель сего капитан Румянцев у кого сколько людей для караула требовать будет, также ежели кого арестовать велит, кто б оный ни был, тогда повинны все его слушать о том...»
19 апреля 1717 года из Кале Петр I писал Румянцеву: «Получил я твое письмо из Вены марта от 31 числа, из которого о всем уведомился... И надобно тебе, конечно, ехать в Тироль или в иное место и проведывать, где известная особа обретается; и когда о том уведаешь, то тебе жить в том месте инкогнито и о всем, как он живет, писать; и буде же куды поедет, то секретно за ним следовать и не выпускать его из ведения и нас уведомлять...»
Весной и летом 1717 г., огорченный бегством сына, Петр Великий странствует по Европе. В Париже у могилы кардинала Ришелье он будто бы произносит: «О великий министр, я отдал бы тебе половину своего царства, чтобы научил, как управлять другою половиной».
Капитан Румянцев меж тем инкогнито бродил по Австрии. Отыскать царевича, охраняемого авторитетом и силой его близкого родственника германского императора, отыскать в самой его империи, где он под секретом и большой охраной содержался в тирольском замке, а затем с еще большим секретом и большей охраной в неаполитанском замке, — все это было делом «д’артаньяновской» трудности. Однако мало было узнать, где царевич, требовалось невозможное — вернуть.
Когда Румянцев сообщил царю, что Алексей Петрович находился в Тироле, а затем переведен в Неаполь, последовала «инструкция тайному советнику Толстому и капитану от гвардии Румянцеву» (курорт Спа, 10 июля 1717 г.), где им предписывалось ехать в Вену и любой ценой добиваться выдачи царевича.
89
Этот и другие документы о конфликте Петра I и Алексея цит. по приложению к кн. Н. Г. Устрялова «История царствования Петра Великого». Т. VI. СПб., 1859.