— Я решил, что мы должны познакомиться поближе.
— Вы собираетесь нас поколотить и отправить в камеру? — огрызнулся Одноглазый.
— Зачем это мне? — спросил Рузвельт и повернулся к сопровождавшим бандитов офицерам. — Теперь вы можете нас оставить.
— Вы уверены, сэр? — спросил один из них.
— Совершенно уверен. Спасибо за службу.
Офицеры переглянулись, пожали плечами и вышли, прикрыв за собой дверь.
— Парни, мне кажется, у вас пересохли глотки, — заметил Рузвельт, доставая из ящика стола бутылку и пару стаканов. — Почему бы вам не промочить горло?
— Это очень по-христиански, мистер Рузвельт, сэр, — откликнулся Лысый.
Он наполнил стакан, поднес его к губам, но тотчас остановился.
— Напиток не отравлен, — заверил его Рузвельт.
— Тогда выпейте первым, — потребовал Лысый.
— Я не большой любитель спиртного, — сказал Рузвельт, но взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. — Я выпил лишь для того, чтобы рассеять ваши сомнения.
Лысый отступил на шаг на случай, если Рузвельт вдруг упадет, но комиссар продолжал стоять и улыбаться, блестя зубами, и он опрокинул напиток в рот, а затем его примеру последовал и Одноглазый.
— У вас прекрасное пойло, сэр, — отметил Лысый.
— Я рад, что вам понравилось, — произнес Рузвельт.
— Может, мы ошибались насчет вас, — продолжал Лысый. — В конце концов, вы, вероятно, не такой уж плохой парень.
Он налил себе еще порцию.
— Но вы так и не сказали, ради чего нас сюда привели, — сказал Одноглазый. — Вам явно от нас что-то нужно.
— Только ради приятной компании, — ответил Рузвельт. — Мне кажется, после хорошего знакомства люди вряд ли останутся врагами.
— Это меня полностью устраивает, — кивнул Лысый. — Вы не возражаете, если я сяду?
— Для этого и придуманы стулья, — усмехнулся Рузвельт.
Он взял бутылку и снова наполнил оба стакана.
— У нас говорят, что вы некоторое время были ковбоем на Западе, сэр, — снова заговорил Лысый. — Не расскажете ли нам об этом времени? Я никогда не был западнее Гудзона.
— С удовольствием расскажу, — согласился Рузвельт. — Только я не был ковбоем. У меня было ранчо, и я охотился на медведей, лосей и бизонов, а какое-то время помогал шерифу.
— А вы не встречались там с Доком Холлидеем или Билли Кидом? — спросил Одноглазый.
Рузвельт покачал головой:
— Нет, я жил на равнинах Дакоты, а они обитали южнее, в Нью-Мексико и Аризоне. Но в Зиму Голубого Снега мне удалось поймать трех убийц.
Еще с полчаса он продолжал рассказывать им свои истории и следил, чтобы стаканы не оставались пустыми. Закончив рассказ, Рузвельт подошел к двери и приоткрыл ее.
— Вечер удался, джентльмены, — сказал он. — Надо будет как-нибудь повторить нашу встречу.
— Мне нравится эта идея, — пробормотал Лысый. — Вы отличный парень, мистер Рузвельт, сэр.
— Мне тоже понравилось, — присоединился Одноглазый.
Рузвельт обнял их обоих за плечи:
— Кто-нибудь хочет еще глоток на дорожку?
Оба бандита радостно улыбнулись от мысли продолжить выпивку, но в этот момент в кабинет вошел какой-то человек. Послышался громкий хлопок, и сверкнула ослепительная вспышка.
— Что это было, черт побери? — воскликнул Одноглазый, усиленно моргая здоровым глазом.
— А, это один мой приятель. Не обращайте внимания.
Они выпили еще по стаканчику и заковыляли к двери.
— Парни, — остановил их Рузвельт, — вы не в том состоянии, чтобы добраться до дома, а у меня нет под рукой свободной повозки с лошадьми. Я предлагаю вам переночевать прямо здесь. Вас никто не собирается арестовывать, и двери камеры можно не только не запирать, но и оставить открытыми. Вы сможете свободно уйти утром или еще раньше, если сочтете нужным.
— И вы не станете нас запирать и удерживать, когда мы захотим уйти? — спросил Одноглазый.
— Даю вам свое слово.
— Да, мне говорили, что ваше слово крепче железа…
— Я думаю, мы на это согласимся, — вмешался Лысый. — В противном случае я рухну на пол и вздремну прямо здесь.
— Я позову людей, чтобы они проводили вас до места, — предложил Рузвельт.
Он вышел в коридор, махнул рукой, и вскоре обоих бандитов доставили в две соседние камеры. Верный своему обещанию, Рузвельт приказал не запирать двери.
Когда они проснулись, Рузвельт уже стоял в коридоре и смотрел на них.
— Доброе утро, джентльмены, — произнес он. — Надеюсь, вы хорошо выспались?
— О господи, в моей голове как будто целая армия пытается тронуться в путь, — простонал Лысый.
— Мы ведь можем уйти, верно? — спросил Одноглазый.
— Верно, — подтвердил Рузвельт. — Но мне кажется, мы могли бы сначала немного поболтать.
— Еще несколько историй о преступности среди ковбоев?
— Нет, я имел в виду преступность в городе Нью-Йорке.
— А? — моментально насторожился Лысый.
— Криминальные элементы считают, что держат в руках весь город, — продолжил Рузвельт. — И по правде говоря, они почти правы. С этим нельзя мириться. Я приучу Нью-Йорк к закону и порядку, чего бы мне это ни стоило. — Он немного помолчал, разглядывая своих гостей сквозь очки. — Я думаю, вы двое захотите мне в этом помочь.
— Я так и крикнул Лысый, тревожно озираясь. — Где ваши резиновые шланги?
— Никто не собирается вас и пальцем тронуть, — произнес Рузвельт. — Мы ведь друзья, не забыли?
— Конечно, не забыли.
— Мы друзья, — повторил Рузвельт. — И у меня даже есть доказательство.
— О чем вы, черт побери, толкуете? — сердито спросил Одноглазый.
— Вот о чем.
Рузвельт протянул сделанную накануне ночью фотографию. На ней он был запечатлен в обнимку с двумя счастливыми бандитами.
— Я не понимаю, — пробормотал Лысый.
— Вы станете моими шпионами, — пояснил Рузвельт. — Я под вымышленным именем снял комнату в самом неблагополучном районе Бувери. Я буду приходить туда вечером по понедельникам и четвергам, а вы дважды в неделю будете докладывать обо всех планах, о тех, кто за ними стоит, о совершенных преступлениях и местонахождении участников.
— Да вы сошли с ума! — воскликнул Лысый.
— О, я так не думаю. У меня есть несколько копий этого снимка. Если вы не согласитесь сотрудничать, в следующий раз, как только нам попадется кто-то из вашей банды, это фото появится во всех городских газетах, а в подписи будет указано, что это я благодарю вас за доносы на своих приятелей.
— Вот дерьмо! — бросил Одноглазый. — Вы ведь так и сделаете, верно?
— Абсолютно верно. Так или иначе, но я собираюсь восстановить на улицах Нью-Йорка закон и порядок. Ну как, мы пришли к соглашению?
— У нас нет выбора, — сказал Одноглазый.
— Никакого выбора, — согласился Рузвельт.
— И как долго вы намерены хранить это фото, словно нож у нашей шеи? — спросил Одноглазый.
— Пока не достигну определенных результатов.
— С вами можно договориться?
— По-моему, мы уже договорились.
— Нет, я о другом.
— Продолжайте.
— Мы выполним ваши требования, — сказал Одноглазый. — Все равно нам больше ничего не остается. Но есть один тип, который может предоставить вам все нужные сведения быстрее, чем мы. А может, он для вас даже выведет из строя кого-ни-будь из больших шишек. Вы его не знаете — с этой стороны баррикад он никому не известен, — но если я сведу вас с ним и он вас устроит, вы сожжете фотографии?
— Он на это ни за что не согласится, — возразил Лысый.
— Я бы мог попробовать, — произнес Рузвельт.
— Я имел в виду не вас, сэр, — пояснил Лысый. — Я говорю о Громиле Д. Нет такого места, куда бы он не смог пробраться, и он ничего не боится.
— Громила Д.? — нахмурился Рузвельт. — Никогда не слышал о таком.
— Это не удивительно, — сказал Одноглазый. — Он выходит наружу примерно раз в неделю, обычно перед самым закрытием пабов. Но я сам видел, как он выпивал и разговаривал с теми людьми, которых вы пытаетесь прижать. Да, сэр, если вы пообещаете выполнить свою часть сделки, мы пошлем весточку Громиле Д., что вы хотите перекинуться с ним парой слов.