Но скоро все эти мрачные раздумья прекратились, ведь они все равно ничего не могли изменить! Они могли только пагубно отразиться на нашей боеспособности.
«Командование лучше знает, что делает», — решили мы.
Речь же шла о нашем главном мировоззренческом противнике, и если уж на наше поколение выпала тяжелая доля вооруженного решения данных разногласий, то следовало принять это всем сердцем.
После проведения рекогносцировки нашим батареям были определены огневые позиции у Буга. Низкий кустарник давал слабое укрытие. Тем не менее иногда в сопровождении некоторых своих товарищей по оружию я совершал прогулки по берегу реки.
На другой стороне можно было видеть русские пограничные наряды, численность которых несоизмеримо возрастала. Бросались в глаза типичные для русских границ высокие деревянные сторожевые вышки, которые я видел впервые в жизни. Наши же наблюдатели сидели на высоких деревьях, скрываясь за густой листвой. Порой и мне на полчаса приходилось вскарабкиваться на эту верхотуру.
В один не самый лучший день в штаб-квартире Гитлера «кости были брошены», машина отдачи приказов завертелась, и до нас довели день «X» начала наступления. Это было 22 июня 1941 года! В пять часов утра[49] маховик войны должен был снова прийти в движение и на этот раз направить свой огневой вал на Восток. Накануне в корпусе[50] зачитали приказ о наступлении, и командующий им генерал выступил перед командным составом обеих входивших в него дивизий с речью, проникнутой оптимизмом и уверенностью в скором разгроме противника.
— Через несколько недель в Москве состоится парад победы! — с торжествующим видом заявил он.
Интересно, исходила ли такая уверенность от чистого сердца хотя бы тогда?
Данное заявление быстро разнеслось по войскам и в первые недели воодушевляло их подниматься в стремительную атаку.
Теперь, когда пишутся эти строки, относящиеся к военному походу против России, я хорошо понимаю, что такие слова являлись не более чем напыщенной фразой. Осознали это и миллионы немецких солдат, которым на себе довелось испытать, насколько далеки от истины были подобные заверения.
Необъятные русские просторы измеряются не только одними километрами. Там раздвигаются даже границы, в которых мыслит и чувствует обычный человек. Для того чтобы понять истинную «русскую душу», требуется пожить в этой стране на протяжении многих лет. Нам, западноевропейцам, эта душа, как и необъятные просторы России, представлялась непостижимой загадкой, наполненной таинственным и бесконечным мраком.
Для того чтобы объективно описать и проанализировать события прошедшей войны, потребуется многолетний труд многих офицеров Генерального штаба. Мне же хочется поведать лишь о тех немногих эпизодах и изложить отдельные подробности случаев, свидетелем которых я стал.
Наступило воскресенье 22 июня 1941 года. Еще в полночь орудия выдвинулись на заранее подготовленные огневые позиции, а саперы и пехота заняли исходное положение для атаки. Как всегда перед большим наступлением, нервы у всех были на пределе. Но и в такой обстановке особенности в психике отдельных людей вполне различались. В одном месте о чем-то тихо шептались два солдата, в другом кто-то мирно спал с боевой выкладкой за спиной и зажав винтовку в правой руке. Его стали тормошить, так как он храпел слишком громко. Но раздавшийся в пять часов утра грохот канонады пробудил каждого — по всему фронту, изрыгая пламя, одновременно открыли огонь тысячи орудий. На протяжении пятнадцати минут снаряды всех калибров со свистом проносились в сторону противника. От разрывов снарядов стонала земля, а воздух дрожал, как во время сильной грозы в горах — могуче и страшно.
Наконец саперы спустили на воду десантные и надувные лодки, пехотинцы запрыгнули на них, и движение началось. Мы же со своим тяжелым оружием некоторое время оставались на месте. Вперед выдвинулись только передовые артиллерийские наблюдатели, с тем чтобы обнаруживать новые цели и корректировать огонь.
Я взобрался на громадный древний дуб и стал наблюдать за противоположным берегом. Однако только по шуму боя можно было определить, как развивалось сражение. Наши войска продвинулись уже на пять-шесть километров, докладывая об ожесточенном сопротивлении противника в отдельных местах. Однако русские части не смогли сдержать нашего яростного натиска и стали медленно отходить в леса и болота, ведя отчаянные оборонительные бои.
49
Автор указывает центральноевропейское время, называемое иногда среднеевропейским временем.
50
22 июня 1941 г. дивизия СС «Райх» входила в состав 46-го моторизованного корпуса 2-й танковой группы группы армий «Центр». По состоянию на июль 1941 г. в составе корпуса кроме дивизии СС «Райх» действовали 10-я танковая дивизия и пехотный полк «Гроссдойчланд». Командовал корпусом генерал танковых войск Генрих фон Фитингхоф.