Гилс по возвращении домой стал как-то особенно непоседлив, и мисс Фолкнер считала, что виной тому Девениш. Однажды под вечер она поймала его, когда он появился после нескольких часов отсутствия.
— И где же это вы пропадали, молодой сэр? — спросила она. — Вас не было так долго, что мы уже стали беспокоиться.
— Нигде, — с вызовом ответил он. — Там, в рощице за парком, книгу читал. — И он продемонстрировал книгу.
— Но вы же знаете, что ваша сестра не любит, когда вы уходите один. С вашей-то ногой, мало ли что может случиться.
Смазливое лицо Гилса исказилось.
— Я со своей больной ногой могу пройти больше, чем вы на своих здоровых.
Мисс Фолкнер нечего было возразить, хотя позже она пожаловалась Друсилле. Та терпеливо выслушала ее и сказала:
— Знаете мы не можем пристегнуть его к своей юбке. — На сетования тетки, что виной всему дурной пример лорда Девениша, который испортил мальчика, Друсилла сдержанно ответила: — Что-то я не помню, чтобы лорд Девениш советовал ему совершать долгие прогулки.
— Но он учит его не слушаться, а это то же самое.
Друсилла вздохнула. Гилс, который просто боготворит Девениша, мисс Фолкнер, которая вдруг ни с того ни с сего невзлюбила его, она сама, всеми силами старающаяся подавить желание, которое он пробудил в ней… Да, своим появлением граф нарушил покой их маленького мирка.
— Гилс взрослеет, Корделия. Он скоро станет мужчиной, и мы должны позволить ему совершать свои собственные ошибки.
И все же Друсилла забеспокоилась, когда в один прекрасный день Гилс не явился к ленчу. Для молодого человека, любившего поесть, это было необычно.
Мисс Фолкнер, встревоженная и возбужденная, побежала в конюшню. Вернувшись, она застала Друсиллу в столовой, та смотрела в окно, еда остывала на столе.
— Я опросила домоправительницу и слуг. Он исчез вскоре после завтрака. Взял книгу и сказал Дженкинсу, — она показала рукой на стоявшего у двери высокого слугу, — что идет в рощу, потому что жарко. Я послала за ним лакея.
— Ладно, давайте не будем беспокоиться, пока не придет лакей, а с ним, надеюсь, и Гилс.
Однако лакей вернулся без Гилса; Друсилле пришлось признать, что жалобы мисс Фолкнер на отлучки Гилса небезосновательны. Немедленно начались поиски по всему Лайфорду и за его пределами.
Дело, однако, шло к вечеру, а никаких следов обнаружено не было. Один из конюхов отправился верхом в Трешем-Холл. Встретивший его Роб Стэммерс сообщил, что милорд отсутствует, уехал с визитом к лорду-наместнику, а Гилс не приходил.
Друсилла места себе не находила от беспокойства, а мисс Фолкнер думать забыла о злорадстве и заливалась слезами.
К вечеру Друсилла совсем пала духом. Стоя на террасе, она вдруг увидела, как Вобстер и Грин идут через парк и несут Гилса, руки которого бессильно лежат у них на плечах.
Она бросилась вниз по ступеням, за ней поспешила мисс Фолкнер. Голова Гилса была в крови, на нем не было ни сапог, ни сюртука. Часы тоже исчезли, а книгу конюхи нашли на тропе неподалеку.
— Прости, Дру, — еле слышно проговорил он, слабо улыбнувшись.
— Точно как хозяин, — сказал Вобстер, когда Гилса уложили в постель и послали за врачом. — Его затащили в подлесок, так же, как когда-то мистера Фолкнера, и только благодаря тому, что мы помнили, каким образом было спрятано тело, стали искать тщательнее. Это было у ручья в Хелсиской низине.
— Как он там оказался? — удивилась Друсилла.
Хелсиской низиной называлось место за деревней Хелси, состоявшей из дюжины дворов, во владениях графа Девениша.
— Кто знает, мадам? — откликнулся Вобстер. — Его могли туда принести.
— Но зачем? — отчаянно вскричала Друсилла. — Кому помешал Гилс?
— Грабители, мадам. Ограбили, как и покойного хозяина. Когда мы его нашли, он не мог сказать, что случилось.
Это подтвердил и сам Гилс после того, как врач перевязал ему рану и дал опийной настойки.
— Я ничего не помню, помню только, как вышел из рощи, — слабым голосом проговорил он, когда Друсилла стала спрашивать его, как все произошло и почему он оказался так далеко от дома. — Погода была хорошая, а читать надоело. Помню, я еще подумал, что небольшая прогулка не помешает… а после это-го — ничего. — Гилс виновато улыбнулся.
Вобстер и врач сказали Друсилле, что такое бывает. По словам Вобстера, служившего в юности в армии, раненые солдаты, особенно в голову, потом не могут вспомнить последние события.
— Будем надеяться. Сон — лучший лекарь, — сказал врач перед уходом.
Если б сон мог вылечить меня, с горечью думала Друсилла, лежа ночью без сна. Нападение на Гилса оживило страшные воспоминания, связанные с исчезновением и гибелью Джереми.
Девениш узнал о нападении на Гилса лишь утром во время завтрака.
— Вчера исчез Гилс, — сказал Роб после того, как они обсудили планы на день. — На него напали. Нашли его без сознания в Хелсиской низине. Говорят, опасности нет, но стукнули его по голове прилично.
Девениш перестал есть и устремил взгляд на Роба.
— Как я понимаю, напали так же, как на его зятя?
— Очень похоже. Он был ограблен, и нашли его далеко от дома.
Девениш отложил салфетку и поднялся.
— Я немедленно еду к миссис Фолкнер, она нуждается в помощи. Прикажи оседлать лучшего коня. И еще, со мной поедет конюх. После того, что случилось, я думаю, нам всем небезопасно ездить или ходить по одному.
Брови Роба поползли вверх. Как это не-похоже на Хэла, всегда пренебрегающего опасностью…
Прискакав в Лайфорд, Девениш нашел Друсиллу спокойной, как обычно. Правда, она была немного бледна, под глазами лежали тени.
— Гилс будет рад узнать, милорд, что вы обеспокоены, — сказала она, когда Девениш поинтересовался его состоянием.
Стараясь говорить мягко и ненавязчиво, Девениш стал расспрашивать Друсиллу в подробностях об исчезновении Гилса и как его нашли.
Друсилла была только рада выговориться. Она самым подробным образом описала вчерашние события, потом добавила:
— Я, наверное, слишком поздно забеспокоилась, но с тех пор, как мы вернулись из Маршемского аббатства, он вообще взял за обыкновение уходить надолго, и я думала, он просто гуляет или читает где-нибудь поблизости. Мы слишком поздно спохватились, что тут что-то не так. Нам повезло, что Грин и Вобстер нашли его до ночи.
Да, действительно повезло, сказал про себя Девениш, а как человек, ничего не принимающий на веру, подумал: чем же таким был занят этот юноша последнее время?
Вслух он произнес:
— Если он в состоянии принять меня, я хотел бы его навестить.
Друсилла мгновение колебалась, потом с улыбкой сказала:
— Хотя он очень слаб, ваш визит обрадует его. Я отведу вас к нему, а потом вы, может быть, позавтракаете со мной. Я одна. Мисс Фолкнер гостит у подруги.
Девениш последовал за Друсиллой вверх по лестнице. Как они договорились, он остался на площадке, а она вошла к Гилсу. Ему было слышно, как она говорит:
— Гилс, дорогой, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы принять посетителя?
— Смотря какого, — ответил он. — Если это мисс Фолкнер, то лучше не надо.
— Нет, это не мисс Фолкнер. Мне кажется этого посетителя ты будешь рад видеть. — И она сделала знак Девенишу.
— Господи, Дру, почему ты мне сразу не сказала, что это Девениш? Я всегда рад видеть вас! — Гилс сидел в постели, опершись о подушки, бледный, с забинтованной головой, но все такой же неугомонный. — Садитесь, прощу вас! — воскликнул он, когда Друсилла удалилась. — И уговорите сестру не кормить меня больше овсянкой, если она хочет, чтобы я поправился.
— Рад видеть вас жизнерадостным, как всегда, — сказал Девениш. — Я опасался, что застану вас страдающим от боли.
— Ночью болело, — сказал Гилс, откидываясь на подушки. Было видно, что чувствует он себя вовсе не так хорошо, как старается показать. — Но сейчас мне намного лучше…
— Все пройдет, но вы должны слушаться сестру и врача, — назидательно произнес Девениш. — Друсилла и так расстроена, а если еще вы будете упрямиться… И кстати, только не подумайте, что я на стороне мисс Фолкнер, что вас занесло в Хелсискую низину?
Гилс закрыл глаза и умирающим голосом проговорил: