Министр иностранных дел Австро-Венгрии Эренталь отнесся к случаю с Марченко очень снисходительно. Он лишь дал понять русскому поверенному в делах Свербееву, что «желателен уход Марченко в отпуск без возвращения его в Вену». По крайней мере так это выглядит в описании Макса Ронге.
Есть, однако, еще две версии высылки русского военного агента из Вены. По одной из них, к полковнику под покровом ночи прибыл некий придворный чин и от имени императора Франца-Иосифа передал «совет» в двадцать четыре часа покинуть Австрию[6]. Подругой версии, Франц-Иосиф преднамеренно оскорбил полковника Марченко на придворном балу, демонстративно не подав ему руки. После этого русскому правительству не оставалось ничего иного, как отозвать военного агента на родину[7].
М.К. Марченко по возвращении в Петербург был принят императором Николаем II, а вскоре он вне очереди получил орден Св. Владимира 4-й степени и стал командиром 19-го Драгунского полка. Видимо, его работа в Вене в качестве военного агента была весьма плодотворной. В частности, как утверждают сегодняшние австрийские историки, с полковником Редлем работал именно М.К. Марченко, который его и завербовал.
Ронге мог торжествовать, однако его торжество продлилось недолго. Высылка полковника Марченко не облегчила жизнь австрийской контрразведке. На его место прибыл не менее подготовленный и талантливый офицер русского Генерального штаба полковник М.И. Занкевич, попортивший немало крови агентурному отделению разведывательного бюро австрийского Генштаба. «Занкевич, — писал позднее Ронге, — проявил неприятную любознательность, появлялся два-три раза в неделю в бюро дежурного генерала военного министерства и задавал больше вопросов, чем все прочие военные агенты вместе взятые. На маневрах он вел себя настолько вызывающе, что его пришлось ввести в границы. К военным учреждениям он подходил под предлогом дачи заказов. Он являлся на военные заводы с целью узнать их производственные мощности»[8].
Вначале плотное наружное наблюдение за Занкевичем ничего не дало австрийской контрразведке. И лишь после долгих и напряженных усилий им удалось раскрыть целую группу негласных агентов, завербованных русским военным атташе. Среди них были разоблачены братья Яндрич, сумевшие передать Занкевичу целый ряд секретных учебников. В них раскрывалась структура австро-венгерской армии, организация военных перевозок в стране, данные об укреплениях крепости Перемышль. В результате австрийские власти потребовали высылки русского военного агента на родину, и он тут же покинул гостеприимную Вену.
Ну а что же Редль? Надо полагать, что русская военная разведка его очень берегла как самого ценного своего агента. В целях конспирации встречи с ним проводились всего три-четыре раза в год. На этих встречах, продолжавшихся, видимо, вплоть до мая 1913 года, от него было получено огромное количество копий подлинных документов австрийского Генштаба. Помимо уже указывавшихся сведений, Редль по заданию русской военной разведки утаивал от своего начальства информационные донесения, поступавшие в Вену от австрийских агентов в России. Он, в частности, скрыл от своего руководства имя завербованного австрийской разведкой в ГУГШ предателя, который передавал секретные документы Германии и Австрии.
Разумеется, русская военная контрразведка не могла упустить шанс и подбросила предателю фальшивые документы Генштаба, сделав это достаточно тонко. Так, в 1908 году австрийцы купили у предателя за десять тысяч рублей план развертывания Русской армии в случае войны против Австро-Венгрии и Германии. Он был достоверным, однако устаревшим. В нем, в частности, не нашли отражения ряд вновь сформированных корпусов — Петербургский, Финский, Московский гренадерский, а также несколько Кавказских и Сибирских^корпусов. В этом плане также не были указаны многие резервные дивизии, сформированные за счет «французских кредитов» на случай войны. Когда началась Первая мировая война, они появились на театре военных действий и сыграли свою роль в разгроме Австро-Венгрии на первом ее этапе.
Благодаря Редлю, сообщившему русской разведке сведения о предателе П. Григорьеве, прикомандированному к штабу Варшавского военного округа, дальнейшая судьба этого «крота» была плачевной: долгие годы он катал тачку на Сахалине.