А если хорошенько поищете, наверное, найдете и людей, которые помнят историю об одном солдатском ноже…
МЕСТЬ
— Опять слезы?
— Я тебя не люблю, ненавижу!
— Давно ли?
— С тех пор… С тех пор, как ты свой дом забыл… Вечно где-то околачиваешься. Камни стали тебе дороже жены!
Вихрастый парень небольшого роста, в комбинезоне, испачканном сажей, сунув руки в карманы, шагал по комнате. Остановился, свистнул:
— Ого! Где-то околачиваюсь?
Моника сидела на подоконнике. По ее щекам катились слезы. Она упрямо твердила: «Да, где-то околачиваешься…»
— Ну и сказала!
Игнасу хотелось бы, чтобы бессмысленное рыдание поскорее кончилось. Слезы — самое коварное оружие Моники; они всегда больно задевают его. Но поддаваться капризам жены он не хочет, а уйти не простившись не может.
И Игнас чувствует себя между двумя жерновами, которые жмут его все сильнее и сильнее.
Он отворачивается к буфету, будто заинтересовался вязаной салфеткой. А на самом деле он следит за отражением Моники в стекле.
Она закрывает ладонями заплаканные глаза. Тихое рыдание переходит во всхлипывание. Круглые, упругие плечи, такие близкие, когда гладишь их, теперь опущены и вздрагивают.
— Полно, Моника. Каждый день у тебя всё новые причуды, а все выеденного яйца не стоят… Своими придирками ты меня в могилу вгонишь, — пытается успокоить жену Игнас.
— Тебя — в могилу? Слышали, люди добрые? Да на твоей голове хоть кол теши, ты даже ногой не дрыгнешь… Даже не проснешься. Ты ведь настоящий чурбан!..
Игнас только плечами пожимает. Вот вам и семейное счастье! Парень сам не знает, рассердиться по-настоящему и как следует отчитать жену или погодить. Может, побесится, да и перестанет…
Неужели это та самая Моника, его милая жена, обещавшая до гроба чтить и любить своего мужа?
Два с половиной года назад Игнас приехал в эту местность со своим трактором подымать залежные земли.
Расположился он в крестьянской усадьбе на краю поля. Подкатил под забор бочку с горючим, поставил туда же запасной лемех, а спал на сеновале. В усадьбе в то время готовились к свадьбе. Подвенечное платье для дочери хозяина, невесты, шила приглашенная на хутор портниха Моника — девица лет двадцати семи.
По вечерам Игнас видел, что она задумчиво сидит на подоконнике, глядит на засыпающие поля и поет что-то грустное. Мелодия обрывалась… С Моникой заговаривали хозяева, девушка что-то отвечала, потом заливалась хохотом и оживленно щебетала, будто песни вовсе и не было.
Стоял серый ветреный день. Игнас вернулся с поля с красными, будто у кролика, глазами. Сильный ветер запорошил ему глаза песком — мелким как толченое стекло.
Скорчившись на ступеньке крыльца, Игнас моргал, тер глаза, скрипел зубами и почти плакал. Моника увидела, что парень мучается, отчитала его, почему грязными руками глаза трет. Не долго думая, Игнас послал ее к черту. Она быстро исчезла в избе, но тотчас же, сбежав по ступенькам, подала Игнасу миску с теплой водой и куском мыла да приказала хорошенько вымыть руки, а потом сменить воду и лицо вымыть. Потом она, смочив ватку раствором борной кислоты, принялась промывать ему глаза.
Впервые Игнас так близко ощущал теплоту женского тела. Пальцы Моники были нежными, и одно это уже уменьшало боль.
Оказав первую помощь, Моника взъерошила волосы парня.
— Если до завтра не пройдет — повезем в амбулаторию, — сказала она. — Ну а теперь поди отдохни.
Через полчаса Моника пришла со стаканом к Игнасу на сеновал, чтобы вторично промыть ему воспаленные глаза. Вернулась Моника оттуда красная и смущенная. Она сбивчиво объясняла, что нечаянно оступилась и разбила стакан.
Утром Игнас встал бодрый, здоровехонький. Моника сидела у окна за работой. Она даже глаз не подняла. А он, проезжая мимо, так громыхнул своим трактором, что даже стены избы задрожали…
— Что-то сирота наш нынче взбесился… — удивленно промолвила хозяйка. — Кабы забор не выломал…
Игнаса издавна прозвали сиротой потому, что он еще в детстве потерял родителей. Вначале подпасок, а потом батрачонок, вечно под чужим кровом. Лишь после войны оборвыш Игнас стал трактористом, получил постоянную работу. Очень любил он что-нибудь мастерить или копаться в моторе. Всегда ходил в промасленной одежде.
Кто мог подумать, что ветер, поднявший пыль на поле, принесет ему счастье?
Через две недели связал Игнас свое добро и поселился в селе у портнихи Моники. Хоть девушка и старше его была, да разве любовь в паспорт заглядывает.