Я отрицательно покачал головой. Хоть я вообще и не большой трезвенник, однако сегодня пить не хотелось. Всего лишь шесть километров до районного центра. Надо будет остановиться около закусочной. Альдона, конечно, встретит меня, ведь она работает на кухне поваром. Только не подумайте, что моя Альдона — это толстенная кухонная девка, от которой за километр разит чесноком и рыбой… Моя Альдона совсем молоденькая, худенькая, русоволосая девушка, недавно окончившая техникум. В искусстве приготовления вкусных обедов она смыслит не меньше, чем инженер в высшей математике. У Альдоны есть диплом, а половина трудовой книжки заполнена благодарностями. И если она заметит, что от меня пахнет пивом, а я сижу за рулем, тогда моя песенка спета… Она строже и неумолимее автоинспектора. Однажды я с ней даже повздорил. «Любить не буду, никогда не поцелую, дружба врозь, если ты хотя пять граммов выпьешь в дороге. А теперь в первый и в последний раз прощаю». Она бы выполнила свою угрозу. Альдона — девушка на загляденье, красавица. Многие шоферы с нее глаз не сводят, подарки ей возят, умоляют, чтобы она их приняла. Слов нет, конкуренты очень серьезные. Вот я и тороплюсь увезти ее отсюда. И горжусь, что ее выбор пал на меня из всех проезжающих мимо закусочной. Да неужели я дурак? Из-за глотка пива я не стану рисковать своей судьбой, ссориться с любимой.
Орион глубоко вздохнул.
— Человече! — подняв палец, произнес он, будто пастырь в нагорной проповеди. — Ты потворствуешь женщинам… С закрытыми глазами ты приближаешься на край пропасти…
Но я так и не успел ему ответить.
Крутой дорожный поворот скрывался за густо разросшимся кустарником. Вдруг перед нами сверкнул велосипед, мелькнуло яркое платьице, на мгновенье глянули расширенные от ужаса глаза… Девочка-подросток вынырнула подле самой машины. Она беспечно катила посреди дороги, по-видимому, во второй или, может быть, в третий раз в жизни усевшись на велосипед. За ней бежало несколько ребят.
Я резко повернул машину к обочине. Одно колесо скользнуло в ров. Что есть сил налег на тормоза. Но все было напрасно. Девочка появилась слишком близко, слишком внезапно.
В то же мгновенье велосипед ударился о крыло машины и, жалобно звякнув, рухнул набок. Бежавшие вслед за ним дети прыснули во все стороны, как встревоженная стая воробышков.
Я остановил машину, насмерть перепуганный. От толчка девочка полетела в ров, наполненный ржавой водою. Плюхнувшись туда, она так и осталась лежать с неподвижно раскрытыми глазами, безжизненно устремленными на плывущие по небу облака.
— Ты не виноват! — заорал Орион. — Гони что есть сил…
Машинально открыв дверцу, я молча глядел на девочку. Холод сковал меня. Кто-то из мальчишек вдруг взвизгнул:
— Жибуте убили! Велосипед поломали! Жибуте убили!..
Орион глянул на девочку и с горечью произнес:
— А ведь она и в самом деле мертвая. Беги или не беги, все едино: тюрьма обеспечена…
Эти слова заставили меня вздрогнуть и очнуться. Я выскочил из машины, подбежал и нагнулся над девочкой. На ее загоревшей ножке виднелась ссадина, из которой струйкой стекала кровь. Личико было бледное. Головка наполовину погрузилась в тину, и в полураскрытые губы вливалась ржавая вода. Опасаясь, что девочка может задохнуться, я приподнял ее.
В деревне послышались крики.
Итак, все кончено. Миновали чудесные весенние дни. Разбились мечты.
Молча и осуждающе глядел на меня Орион.
Вдруг оцепенение и страх сменились во мне внутренним протестом. Ведь я же не виноват!
Девочка была неосторожна, она сама попала под грузовую машину. Водитель не в силах избежать катастрофы, когда сам велосипедист бросается под колеса…
Я нагнулся и осторожно поднял девочку. Она была легка как перышко. Взобравшись в кабину, я завел мотор и двинулся в путь.
Позади послышался дикий, душераздирающий крик:
— Гляньте, убили, а теперь увозят ее… Стой! Стой! Стой!
Я увеличил скорость. Орион, трясущимися руками поддерживая девочку, не мог вымолвить ни слова. Только бормотал:
— Ну, знаешь… Ну, знаешь… Это неслыханно…
С бешеной скоростью мчались навстречу телеграфные столбы, березы.
Через несколько минут вдали мелькнула усадьба лесничего, а за ней коричневый домик закусочной сельпо. Белая марля на окошке слегка всколыхнулась, потом все смешалось в сером тумане. Мне почудилось, что девушка, стоящая у дровяного склада, помахала рукой. Но я не осмелился еще раз взглянуть и проверить. Неужели это была Альдона?
Я остановил разогретую машину у здания районной больницы. Нас обдало поднявшимся из-под колес облаком пыли.