Козы понемногу привыкли к невиданной машине Старый козел подобрался совсем близко. Таурас заметил у него между рогами деревянную дощечку. Вгляделся — да и козы с таким же «тавром», все с дощечками. А сверху что-то написано.
«Прочесть бы эти козлиные иероглифы…» — не терпелось Таурасу. Эта убогая скотина с деревянными надписями привлекала его, как ученого — допотопные чудища.
Он попытался подманить одну из коз, но та, чертовка, словно понимая, что носит тайну на лбу, улепетнула, задрав хвост.
Застучал мотоцикл — это приехал Микутис.
Козы пугливо вскинули головы. Ветер трепал их пожелтевшие бородки.
Микутис остановился посмотреть, выражаясь техническим языком, насколько экскаватор Таураса монтируется к грунту.
Гражулис ознакомил мастера со своим открытием и предложил: «Загоним все козье стадо на край поля. С одного бока — трясина, с другого — станем мы. Им тогда не вырваться».
Любопытство — один из величайших соблазнов. Сказано — сделано. Криворогие оказались в западне.
Микутис и Таурас с вытянутыми руками подвигались все ближе к метавшемуся стаду.
— Их плацдарм сокращается… — бормотал Микутис. — Цыбу, цыбу…
Старый козел, раскусив коварный замысел врагов, заблеял и проскользнул мимо агрессоров. Следом за ним обалдело замелькало все стадо.
Микутис, как футбольный вратарь, рухнул на землю, ухватив за ноги старую козу. Таурас изловил чубарого козленка. Остальные галопом мчались к лачуге Гумбарагиса.
Мелиораторы взглянули на дощечку. Сквозь выжженные ушки была продета самодельная бечевка, а на дощечке не слишком грамотные пальцы вывели химическим карандашом:
«БЕРЕГИТЕСЬ ПРИВИДЕНИЙ»
И всё!
Таурас и Микутис ломали себе головы. Что за привидения? Не волки ли?
— Эй, эй!.. — загремел крик со стороны Гумбарагисовой лачуги. По пустырю шагал человек, размахивая топором и не переставая рычать как разъяренный бык.
Микутис шлепнул козу по ляжке и погнал ее к хозяину. Брыкаясь, понесся туда же и козленок.
Несмотря на освобождение пленных, козий король надвигался гневно и грозно. Длинные, нечесанные, всклокоченные волосы стояли дыбом, как патлы ведьмы. Он все издавал свой странный боевой клич.
— Не рехнулся ли? — зашептал мастер, чувствуя себя не в своей тарелке. — Еще зарежет как цыплят… Берись за работу. Может, ни к чему было коз гонять…
Оседлав мотоцикл, Микутис выжидал.
Козий король уже не продвигался дальше, а стоял и орал среди поля, да несколько раз покрутил топором над головой. На лезвие сверкнуло солнце.
Удостоверившись в мирном исходе, мастер умчался своей дорогой.
Таурас некоторое время углублял и расширял канаву. Понемногу он приближался к лачуге. А косматый старик словно издевался над молодым экскаваторщиком. Порой он появлялся во дворе и, хватаясь за топор, испускал непонятные гортанные вопли, запугивая Таураса: мол, сюда ни шагу, а то простишься с жизнью…
— Из какой ты вылез чертовой берлоги? — обозлился и Таурас. — Надоел мне этот цирк!
И, бросив канаву, Таурас направил свою тяжелую машину, словно танк, прямо во двор к Гумбарагису. Конечно, предварительно убедился, что Микутис не смотрит. А то еще попадет на орехи за такую поездочку!
Таурас и Гумбарагис очутились лицом к лицу. Криворогое стадо, выставив бороды, ожидало исхода поединка.
И король перестал вопить. Он уже не размахивал топором, а пятился назад. Не довольствуясь половинчатой победой, Таурас с грохотом подкатил к самой избенке. Казалось — еще один грузный шаг, и лачуга будет сметена.
Гусеницы машины заслонили окошко хибарки. Длинная стрела, с визгом нависая над крышей, металась влево и вправо. Гумбарагис шмыгнул в избу.
У Таураса руки чесались. Он осторожно опустил свой железный половик прямо на жестяную трубу. Закрыл устье дымохода. Дым перестал подниматься кверху. Таурас словно видел, как старикан в хибарке корчится, чихает, кашляет, как слезятся его злобные глаза…
Скрипнула дверь. Высунулись седые космы, робкое лицо, и Гумбарагис заговорил совсем по-человечески:
— Не топчи двора, сударик… Не пугай ты меня, бедного… Ступай сюда — поднесу черепушечку и еще на дорогу дам.
С хохотом и свистом Таурас вернулся ко рву.
С того дня Гумбарагис перестал совать нос куда не надо. Только через плечо, съежившись, озирался на экскаваторщика.
На болоте воцарились мир и спокойствие.
Раз субботним вечерком Таурас выфрантился на танцы. Повязал галстук, надел серую шляпу. Перед уходом пошутил, что, наверно, опять ему придется туго.