— Андрюс! Эй! Сюда, помогай тащить.
Квартирант мелькнул в сенях, но, видно, не расслышал — поставил сушить резиновые сапоги, а сам исчез в избе.
Тем временем к калитке подошел какой-то человек, — упитанный, средних лет, в шапке, обтянутой кожей.
— Бог в помощь, — молвил незнакомец.
Постоял у забора, расспросил, кто в округе дом продает. Из переселяющихся.
— Велик ли у нас пруд? — замысловато спросил Алиошюс, глянув на берег. За обнаженными стволами синел водный простор, которому конца края не видно.
— Пруд хоть куда… Столько земли проглотил — на пять имений хватит, — откликнулся незнакомец. — И еще, верно, не всё. Я шел бережком, вижу — валы насыпают. Поднимется вода?
— До девяносто шестой альтитуды, — научно растолковал Алиошюс и, прижав ноздри большим пальцем, высморкался по-простецки.
Во дворе появился Андрюс в синем бумажном комбинезоне, ловко перехваченном солдатским ремнем. Парню шла сдвинутая набекрень новенькая фуражка железнодоржника. Он был опрятный, подтянутый, хотя и не тороплив в движениях.
Прохожий изумленно выкрикнул:
— Не Андрюс ли Маурукас? Господи боже, вот это встреча!
Негаданные встречи приносят с собой всякие неожиданности. Будто ты в путаной житейской лотерее взял и вытащил самый невезучий билет.
Вскоре Чейчала повесил на крюк в комнате подбитую мехом куртку и кожаную шапку. Сел к столу. Окруженная полумесяцем седых волос, плешь лоснилась, как спелое яблоко.
— Мы уж тебя и забыли, Андрюс, — говорил Чейчала. — Сколько лет, сколько зим. Улетел как птица. Мы уж думали — не сложил ли где свои перышки.
— Не так уж много прошло… — густым басом возразил Андрюс, польщенный удивлением Чейчалы. — С пятьдесят девятого. Без малого четыре года.
— Ты был такой же чернявый… И шрам на лбу. Из наших краев метка. Хе-хе-хе…
Андрюс нахмурился. Давно зарубцевался след драки. Зачем Чейчале копаться в мусоре прошлого? Было — и сплыло. Жена Андрюса — невысокая, с перекинутой через плечо косой, будто лен, — затревожилась: чего муж так сверкнул глазами?
— Золотые у тебя были руки… — продолжал щебетать Чейчала, заметив, что Андрюс не хочет бередить старое.
— Как там наши? Как тетка?
— Петушков в колхозе разводит.
— А ты?
— Болезнь у меня в печени. Инвалидом признали.
— А председатель — прежний?
— Где там!
— Хорошо, что выгнали.
— Строг ты, Андрюс, — подивился Чейчала. — Такова жизнь. Половину ее рекой затопит, половину — дождичком смоет.
— Ерунда! Река и покажет, кто повыше ростом. Одни доберутся до другого берега, а другие…
— А куда ж ты завербовался?
— Песок копал.
— В Литве или подальше?
— Железную дорогу прокладывали. Тарту — Тапу.
Андрюс с такой легкостью выговорил непривычные названия, что Чейчала даже назад откинулся.
— Верно, за Байкалом? Где белые медведи?
— Географии, дяденька, не знаешь. Рукой подать — в Эстонии.
Разговору много — во рту сохнет. Жена Андрюса принесла перекусить. Потом Алиошюс выставил мисочку теплой убоинки с лучком. Нашлась и рюмочка.
Гость с любопытством разглядывал Андрюса — когда-то парня сорвиголову, на вечеринках умевшего левой рукой ловко врезать кому придется. Но парень рано женился, появились на свет трое сынков мал мала меньше. Куда деваться, коли все добро в одно одеяло замотаешь? Чейчала — тот издавна умел купить, продать, променять, ему с полгоря, коли трудодни нежирные. А Андрюс и в руках не держал даже тридцатки. Что толку от пригожей жены, если и она — голой породы. Сватал прежде Чейчала Андрюсу свою родственницу — бабу с хозяйством, с беконами. А парень как еж — на что мне, мол, соломенная вдова, у которой порог всеми перетоптан? Зато как посыпались ребятишки, узнал, почем фунт лиха.
— А из Эстонии куда? И кто на тебя казенную шапку надел?
— Потом с песка на щебенку. Работал с укладчиком. Знаешь, что это за штука?
— Мы — жуки деревенские. Я дальше вильнюсских Остробрамских ворот нигде не бывал.
У Андрюса глаза разгорались все ярче. Его подмывало все выложить дяде, который когда-то считался первым разумником. Пусть вернется в их деревню и на каждом углу рассказывает, каков Андрюс.
— Укладчик — это такой особенный поезд, — сосредоточенно втолковывал Андрюс. — Приедет, протянет клешни — сразу уложит целую дорогу. Со шпалами и рельсами, со всеми гайками. Уложит и проедет. Сам себе путь прокладывает. Раз-два.