Как только работа по ликвидации наладилась, я занялся вопросом милитаризации «Белой дамы», для чего повёл атаку одновременно в Лондоне и Брюсселе.
На основании обещания, данного «Белой даме», и подтверждения того, что именно на этой базе и происходила вербовка новых членов, начальник в Лондоне в конце концов добился согласия британского военного министерства. Однако для получения санкции бельгийского правительства понадобились месяцы. «Белая дама», имевшая среди своих членов много влиятельных лиц, вела непрерывную кампанию во всех направлениях, в то время как британское военное министерство вело официальные переговоры с бельгийским правительством. Я лично представлял это дело двум премьер-министрам, но ничего не добился. Я обратился также к барону де Брокевиллю и обеспечил себе активную поддержку двух влиятельных членов бельгийского сената — маркиза Империали и сенатора Колло. Я даже убедил британского посла сэра Френсиса Вилье начать неофициальные переговоры с бельгийским правительством. Мы обратились также к королю через его личного секретаря Джеральда и через графа де Мерод, камергера двора.
К этому делу были привлечены и мои личные друзья, работавшие в разных министерствах.
Проходили недели. Я был готов отложить это дело как безнадежное, когда внезапно услыхал, что в результате переговоров, которые К. вел через британское посольство в Париже, французское правительство согласилось признать французскими солдатами всех своих граждан, работавших на британской разведывательной службе. Мы снова принялись осаждать бельгийские официальные инстанции, используя аргумент французского прецедента. Наконец, [79] к моему большому облегчению и к радости «Белой дамы», бельгийское правительство дало свою санкцию и распространило милитаризацию на всех, без исключения, бельгийских подданных, которые работали в различных секретных службах союзников в течение войны. Все они были признаны солдатами мировой войны.
Работа в паспортном бюро в Германии
В Лондоне начальник сообщил мне, что в награду за хорошо проведенную секретную работу в Голландии меня назначили на самый интересный пост — в Берлин. Там я должен был организовать паспортный отдел и руководить им. С этой целью меня прикомандировали к штату лорда Кильмарнока в качестве начальника паспортного отдела Германии, имеющего филиалы в Гамбурге и Мюнхене. Начальник направил меня в министерство внутренних дел за получением инструкций по вопросу о выдаче виз.
В министерстве внутренних дел мне сказали, что ни при каких обстоятельствах нельзя давать визы кому бы то ни было из немцев, которые попытаются искать работу в Англии. Что касается других лиц, то я должен был возможно тщательнее проверять их, пересылая министерству на окончательное рассмотрение и санкцию заявления тех, благонамеренность которых подтвердилась расследованием. Мне показали множество формуляров и печатей, объяснили, как надо ими пользоваться, и уверили, что запас этих вещей ожидает меня в британской миссии.
По прибытии в Берлин я отправился в отель «Бристоль», в котором останавливался в довоенное время, но оказалось, что получить там комнату невозможно. Получив комнату во временное распоряжение, я отправился в британскую миссию на свидание с генералом Малькольмом.
Он познакомил меня с двумя своими сотрудниками — капитаном Брин, который большую часть военного времени провёл в немецком концентрационном лагере, и графом де Сэлис — сыном британского посланника при Ватикане. Особенно полезным оказался Брин. Он был хорошо знаком с политическим положением Германии и являлся правой рукой генерала Малькольма.
В течение нескольких дней я ориентировался в обстановке. Затем, вооружённый формулярами и печатями, я стал ожидать желающих получить визу. Вначале был большой наплыв посетителей, работавших в Англии в довоенное [80] время, но, как только стало известно, что посетители этой категории виз не получат, число их значительно уменьшилось. Время от времени я, после надлежащего обследования, отправлял прошения о визах в Лондон на утверждение министерства внутренних дел, но вскоре увидел, что утверждались весьма немногие.
Вскоре убедившись в том, что моя работа в Берлине не представляет мне достаточно обширного поля деятельности, я послал прошение об отставке и демобилизации. Моя просьба была удовлетворена.