Секретная служба мирного времени
Секретная служба мирного времени сильно отличается от разведки военного времени. Мирное время не знает затруднений со связью, представляющих собой основную проблему военного времени. Курьеры, «почтовые ящики», переходы через границу и большие организации, функционирующие по методу цепи, больше не нужны. Агент большей частью работает, один, имея непосредственную связь только с посредником из «штаба», который обычно находится не в той стране, где протекает деятельность агента, и не в той, которая является его родиной. Это делается для того, чтобы в случае ареста не существовало прямых указаний на страну, для которой работает агент. Очень часто агент получает инструкции от посредника, не зная, для какой страны он работает. Если он это узнает и при аресте выдаст эту тайну, то от него, понятно, всячески отрекаются.
Характер требуемой информации большей частью тоже совершенно иной. Передвижение войск и номера частей, столь важные во время войны, теперь не имеют особого значения. Обычно агенту ставится определённая задача: например, получение чертежа или описания какого-либо нового пулемёта, танка или самолёта; выяснение точного числа строящихся подводных лодок, формулы нового ОВ, планов мобилизации, подробностей секретного договора или правительственных планов по какому-либо важному политическому вопросу и т. д. В каждом случае он должен быть основательно знаком с вопросом, для того чтобы его информация имела известную ценность.
Время не имеет больше решающего значения. Агент может приступить к своей работе методично, и иногда проходят месяцы, прежде чем ему удается подготовить почву [81] для получения информации ЕЛИ для самостоятельного её добывания. Главное внимание обращено на качество информации, а не на быстроту. Я знаю случай, когда агент в течение нескольких недель с громадным риском для себя копировал код, который он мог украсть в несколько минут. Дело в том, что непосредственная кража, как бы ловка она ни была, не достигла бы своей цели. Полученный таким образом материал мог бы быть полезным при дешифровке одного сообщения, но и только. Как только исчезновение кода было бы замечено его владельцем, вся система кода была бы немедленно заменена новой.
Часто разведчики добывают от предателя, прельщенного деньгами, то, что им нужно, или же получают требуемые данные благодаря болтливости ничего не подозревающего служащего или государственного чиновника, с которыми они беседуют. Хороший разведчик должен прекрасно знать человеческую природу и главным образом её слабые стороны, которыми он должен уметь пользоваться.
Многие люди предавали свою родину бессознательно, когда их осторожно втягивал в беседу какой-нибудь знакомый, которому они доверяли и никогда не стали бы подозревать в шпионаже. Иногда оказывалось известное воздействие на их тщеславие, и они сообщали ряд интересных данных, чтобы подчеркнуть важность своего положения или с целью придать себе интерес. Если они и не сообщали всех данных, специалист мог заполнить пробелы информацией, полученной из другого источника. В том случае, когда требуется соблазнить лиц, располагающих нужными сведениями, хороший разведчик никогда не идёт на прямой подкуп. Если он определённо знает, что его жертва располагает важными для него сведениями, он, пользуясь методами казуистики и обольщения, которыми он должен мастерски владеть, добивается того, что владелец секрета сам предлагает ему эту сделку. Так, например, он по какому-либо случаю говорит, что его большой друг А. живет в стране Б. Несколько дней спустя он мимоходом замечает, что страна Б. заплатила бы что угодно за информацию, которой располагает его жертва.
Если его всё же просят быть посредником, он приходит в ужас: «Я не могу вмешиваться в такие дела. Будьте осторожны, старина. Конечно, если вы хотите прокатиться за границу, то вы можете зайти к А. Я дам вам его адрес. Скажите ему, что вы мой приятель. Он будет в восторге познакомиться с вами». Таким образом, вербовщик не компрометирует себя. Если вербуемый даже не поедет к А., [82] всё же теперь известно, что сделка может быть совершена, и к нему подсылают другого агента, приезжающего с этой целью из-за границы и личность которого неизвестна. Если агент захвачен, то он обычно заявляет, что ничего не знает, что эти расспросы вызваны личной любознательностью и что он себе не представлял, что они могут показаться подозрительными.