Петитгрейн стояла у борта, вцепившись в него побелевшими пальцами и была далеко отсюда. Она жила без сердца почти всю жизнь, а теперь никак не могла привыкнуть, что оно в груди есть и бьется, и чувствует, и бунтует, и рыдает иногда. Капитан вздохнул: он тоже в свое время терял сердце и знал, что это значит. Вернуть его можно с боем не на жизнь, а на смерть; не всегда исход успешен, но и после победы сердце уже никогда не бывает прежним, и нужно время, чтобы привыкнуть, что оно такое теперь и кто ты такой. Теперь.
Теперь Звездный Капитан шел отдать свое сердце навсегда в обмен на другое, неизведанное. Это так странно: что однажды нам до смерти хочется поменяться сердцами с кем-то совсем чужим. Так сильно рискнуть. И выиграть сокровище или прогореть дотла.
Только Капитан считал, что видел Цветочницу до того, как на землю упала первая звезда, как уже было сказано. И теперь осталось выяснить, считает ли она так же. Если да, меняться сердцами не страшно, хотя это и похлеще путешествия За-Линию-Неба.
Он пробежал по узкому трапу, как по проспекту, едва не зацепившись кружевом на рукаве камзола за швартовый крюк. Апельсин Весельчак смотрел ему вслед с улыбкой и шушукался с Совестью: он с ней, вообще, обожал разговаривать. И думал, а будет ли момент, что и он решит ради кого-то бросить все и рискнуть лучшим камзолом. Потом Весельчак хлопнул в ладоши и отправился на прибрежный рынок, послушать истории и сплетни: может, что узнает про Ту Что-Была-Ветром, ужасный тайфун, принцессу Непоседу и Бергамота Спокойного. Хотя о последнем слухи на вряд ли существуют. Слишком он неприметен и спокоен.
А Ветивер Великолепный открыл Петитгрейн секрет, что их ждет только будущее, и он знает дорогу.
Мост наведен. Мне хотелось утереть пот со лба. Теперь, хотя Ринка со свойственным юности нетерпением забежала вперед, все же есть простор в Стране Цитрусов. Снова.
Мы помолчали. Чай давно кончился, да и Призраки растворились между холмов. Мы думали о своем. Или ни о чем. И наслаждались тем особенным привкусом, который оставляют хорошие истории и жизнь.
- Смотри-ка, - вдруг ткнул Саша пальцем в стекло.
Я вздрогнула и обнаружила, что витала где-то в бесконечных временах, а потом посмотрела, куда указывал муж. По так хорошо мне известной тропке пробирался путник. Да что там -- путник. Я узнала бы ее среди миллионов.
- Любопытно... что Ринку вытянуло из постели так рано в субботу? - изумилась я.
Секрет второй. О чем переживают девушки
Ринка -- она как весна. Туда, где объявляется, врывается вихрь задорных ветерков, аромат розоватых цветков яблонь в солнечном свету и переливистая трель синичек. Фамилия говорит сама за себя. И, хоть я и стала одной из Соколов, но синичкино счастье в ладони всегда останется моим тоже. Правда, я давно и бесповоротно влюблена в осень. Вот, пожалуй, и все различие между Ринкой и мною.
- Тетушка! - забавно запыхавшись, прыгает она мне на шею с порога. Солнечный луч уже уверенно греет ступени и нас, но осталось ему недолго царствовать в лете.
- Ринка! - в тон племяннице заламываю руки и я.
Она отстраняется недовольно.
- Только не "Ринка"!
- Месть за "тетушку", - пожимаю я плечами.
- Ринка, - с лестницы машет наш дядюшка Сокол. - Привет.
Наше дитё хмурится и мятежно сует руки в карманы.
- Не называйте меня Ринкой. Бесит... - пробубнила она.
Мы с Сашей переглянулись, подняв брови. Несомненно, у Ринки что-то приключилось. Ох. У Иринки.
Я тут же отворачиваюсь к плите и включаю газ, а потом копаюсь в поисках ковша.
- Какао с чили или корицей?
Племянница падает в кресло-качалку, закатывает глаза к потолку, думает с полминуты. Я успеваю налить в ковш полчашки воды и размешать на огне какао, превращающееся в очаровательную тягучую и пахучую смесь. Саша садится на диванчик, проницательно вытягивая с книжной полки первую попавшуюся книгу. Он не будет вмешиваться в девичьи разговоры. Разве, если будет правда в них необходим. Люблю своего мужа. И не только за это.
- А, давай все сразу, - машет Ира рукой и прикрывает глаза. Но долго не продерживается в позе мнимого спокойствия. - Лоло... не обижайся, ладно?
- Почему же тебя стало бесить твое сценическое имя? Раньше нравилось, - помешивая специи и густое какао ложкой и не оборачиваясь, уточняю я как ни бывало. Это проверенный способ: займите нейтральную позицию, словно вы и не сгораете от любопытства, но тонко дайте понять, что вам и не все равно, и ждите. Человек все скажет сам.