Я испытующе посмотрел на Янковскую.
Маленькая шляпка блеклого сиреневого цвета. На лоб спускалась нежная розовая вуалетка, придавая лицу задорное выражение, глаза искрились…
Она азартно вела машину с недозволенной быстротой.
– Куда вы меня везете? – спросил я.
– Домой, – деловито отозвалась она.
– К вам?
– Нет, – ответила она чуть ли не с насмешкой. – К вам!
Я решил потерпеть: в конце концов все эти загадки должны были разъясниться. Мы ехали вдоль бульваров.
– Не глядите на деревья, – коротко бросила мне Янковская.
Но я ей не подчинился.
На деревьях висели люди, это были повешенные… Вот что другое было на улицах Риги.
Я положил свою руку на руку Янковской.
– Не торопитесь.
Она укоризненно посмотрела на меня и замедлила ход.
Прямо против меня висели двое мужчин, мне показалось, двое пожилых мужчин, хотя я мог ошибиться, глядя на окаменелые серые лица. На груди одного из них висел обрывок картона с краткой надписью «Повешен за шпионаж»…
Янковская испытующе смотрела на меня.
– Вас это очень… удручает?
Я промолчал. Что я мог ей ответить! И она опять повела машину с прежней скоростью.
– Подальше от этих… – серьезно сказала она, задумалась и добавила: – Подальше от этих деревьев.
Она свернула в какой-то переулок, еще раз свернула и еще раз, и мы выехали на одну из самых спокойных и фешенебельных улиц Риги.
Она остановилась перед большим светлым четырехэтажным домом.
– Вот мы и приехали, – сказала она.
– Куда вы меня привезли?
– Пойдемте в дом, – произнесла она вместо ответа. – Не могу же я объясняться с вами на улице.
Мы вошли в подъезд, навстречу нам поднялась привратница.
– Добрый день, господин Берзинь! – Она приветливо поклонилась.
Я не был Берзинем, но привратница назвала меня этим именем.
Мы поднялись на второй этаж. Янковская достала из сумочки ключ, открыла английский замок, и мы очутились в просторной передней.
Навстречу нам вышла немолодая светловолосая женщина в темном платье, с кружевной белой наколкой на голове.
– Здравствуйте, Марта, – поздоровалась с ней Янковская. – Вот и господин Берзинь!
Та, кого Янковская назвала Мартой, приветливо улыбнулась, и вдруг я заметил, что улыбка ее сменилась какой-то растерянностью.
– Здравствуйте, господин… – неуверенно произнесла Марта; она как-то запнулась и с напряжением добавила: – Господин Берзинь.
– Ничего, ничего, Марта, – поощрительно сказала Янковская. – Можете идти на кухню, сегодня господин Берзинь будет обедать дома, а мы пройдем в кабинет.
Мы прошли через небольшую столовую, и Янковская ввела меня в кабинет. Обе комнаты были обставлены современной мебелью, очень модной и очень удобной, доступной только состоятельным людям. В кабинете стояли гладкий полированный письменный стол, легкие кресла и шкафы с книгами. Стены украшало множество однообразных акварелей, выполненных в какой-то условно-небрежной манере.
Мы остановились посреди комнаты.
– Надеюсь, – начал было я, – теперь-то вы объясните…
Но Янковская не дала мне договорить.
– Вы могли бы быть более любезным хозяином, – упрекнула она меня. – Прежде чем задавать вопросы, следовало бы предложить мне сесть.
Я пожал плечами.
– Хозяином? Я хочу знать, где я нахожусь!
– Вы находитесь у себя дома. Это квартира Августа Берзиня, а вы, я уже вам говорила, вы и есть этот самый господин Берзинь.
Надо было запастись терпением, чтобы разобраться во всем происходящем.
Однако я попытался прикрикнуть на Янковскую.
– Хватит! – воскликнул я, повышая голос. – Вы долго намерены играть со мной в прятки? Извольте объясниться, или я немедленно покину этот дом…
– И сразу очутитесь в гестапо, – насмешливо перебила меня Янковская. – Учтите, в Риге нелегко скрыться… – Она села в кресло и кивком указала мне на другое. – Сядьте и давайте поговорим спокойно. Кстати, я хочу вас спросить: умеете ли вы рисовать?
Мой окрик не имел успеха, она была не из тех, на кого можно было воздействовать криком.
Все-таки худой мир был, по-видимому, лучше доброй ссоры…
– Рисую, – мрачно ответил я. – Мои картинки не вызовут больших восторгов у ценителей живописи, но во время занятий топографией я набрасывал иногда пейзажи.