– Вылезайте, – быстро сказал мой спутник.
Я вылез. Он загнал машину в сарай, вышел во двор и закрыл распахнутые двери. Во дворе было пусто.
– Приехали? – спросил я.
– Нет-нет. Будем ждать.
Вскоре во двор въехала грузовая машина. Шофер выглянул из кабины, увидел нас. Рядом с шофером сидела женщина, они оба по-латышски поздоровались с моим спутником.
– Быстро-быстро! – крикнул шофер.
Мы залезли в кузов, он был заставлен бидонами из-под молока. Раздвинув бидоны, мы опустились и незаметно устроились между ними.
Не успели мы сесть, как машина выехала обратно, обогнула хутор, понеслась по дороге.
Мы никуда и нигде уже больше не сворачивали.
– Что это за машина? – спросил я.
– На ней возят молоко в офицерскую столовую в Риге, – с усмешкой ответил мой спутник. – Машина проверенная.
Внезапно, как и все, что происходило этой ночью, шофер затормозил, и машина остановилась у обочины дороги.
Мы спрыгнули в дорожный кювет, прямо в непросохшую грязь.
И машина тотчас помчалась дальше.
Глава 7
В сосновом лесу
Неподалеку от дороги темнела опушка леса.
Было уже совсем поздно и почти темно, ночь вступала в свои права, и, как всегда, когда ждешь опасности, тишина казалась особенной.
Мы добежали до кустов можжевельника, постояли, прислушались, вошли в лес.
Мой спутник свистнул.
Откуда-то из тьмы, совсем как в театре, выступили темные фигуры.
– Порядок, – сказал им мой спутник. – Я привез товарища…
Он не назвал меня.
На этот раз мой спутник заговорил по-латышски.
Люди, которые нас окружили, отвечали ему тоже по-латышски.
– Пусть кто-нибудь останется у дороги, – распорядился мой спутник. – А мы не будем терять времени. – Он взял меня за руку. – Придется завязать вам глаза. Я бы не стал, но мы тут в гостях, а у хозяев свои законы.
Я не спорил. В конце концов, если Блейк ввязался в эту авантюру, я мог сказать, что он хотел довести ее до конца, а если меня намеревались убить, для этого завязывать глаза было не обязательно.
Меня повели по лесу. Сначала мы шли по какой-то тропке, потом по траве. Шли с полчаса, не больше.
С меня сдернули повязку. Мне показалось, что в лесу развиднелось. Деревья тонули в синем сумраке. Мы стояли возле какого-то шалаша.
Мой спутник заглянул в шалаш и что-то спросил.
– Заходите, – сказал он и уже мне в спину не без насмешки добавил: – Теперь-то уж вам придется заговорить по-русски!
Я приоткрыл дверцу и нырнул внутрь.
В шалаше горела всего-навсего небольшая керосиновая лампа, но после лесного мрака ее свет казался необычайно ярким. Само помещение напоминало внутренность обычной землянки: небольшой, грубо сколоченный дощатый стол, скамейки по стенам, на столе лампа, термос, кружка…
Но самым удивительным было увидеть человека, который сидел за дощатым столом и которого я считал погибшим в гитлеровских застенках…
Это был не кто иной, как Мартын Карлович Цеплис!
Да, это был мой квартирный хозяин, у которого так спокойно и хорошо мне жилось до того самого дня, когда судьба столкнула меня с Янковской.
Коренной рижский рабочий, старый коммунист, проверенный в самых сложных и тяжелых обстоятельствах, этот человек был и будет своим до конца. В этом у меня не было никаких сомнений!
Я взволнованно протянул ему руку:
– Мартын Карлович!
Но сам Цеплис не отличался экзальтированностью. Он слегка улыбнулся и спокойно пожал протянутую ему руку, так, как если бы мы расстались с ним только вчера.
– Здравствуйте, товарищ Макаров, очень приятно…
Но он не договорил: мало приятного произошло с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз.
– А ведь я искал вас, Мартын Карлович! – воскликнул я с некоторым даже упреком. – Но какая-то особа, увы, посоветовала мне обратиться ни больше ни меньше, как в полицию!
– Да, я слыхал, что вы меня искали, – подтвердил Цеплис. – Но у меня не было возможности вас уведомить…
– Значит, эта женщина…
– Да, это свой товарищ, – подтвердил Цеплис. – Но вас она не могла признать за своего. У нее не было для этого данных, и в настоящее время требуется проявлять особую осторожность. Но она поступила очень разумно. Если вы свой, она предупредила вас о том, что надо опасаться полиции, а если бы оказались чужим, к ней нельзя было бы придраться: она направила вас именно в полицию.
– Я не рассчитывал встретить вас здесь, – признался я.