— И я давно смирилась со своей утратой.
— Я тебе не верю.
— Ты говоришь глупости, Тино.
Он пожал плечами.
— Увидимся вечером.
— Тебе не обязательно приезжать ко мне на ночь. — Фейт знала, что Тино все равно поступит по-своему, но не сдержалась.
— Я приеду сюда, так как ты упорно отказываешься переезжать ко мне.
— Особняк Грисафи — не мой дом.
— Он стал твоим домом в тот момент, когда мы зачали ребенка, и останется твоим навсегда. Даже если ты не пожелаешь выходить за меня замуж.
— Ты не представляешь, как сильно я этого хочу.
— Но ты не собираешься этого делать, пока не удостоверишься в необходимости подобного шага.
— Тино, в чем дело? Ты коверкаешь мои слова. Твои шутки перестают быть смешными.
— Я знаю только одно. Я хочу на тебе жениться, но ты мне отказываешь.
— Мы можем сменить тему разговора?
Тино не ответил. Фейт еле сдерживалась, чтобы не закричать.
— Скажи мне кое-что, Тино.
— Что?
— Если завтра у меня случится выкидыш, ты не передумаешь насчет свадьбы?
— Нет. — В его глазах блеснула искренность и что-то еще… О господи. Любовь. Он действительно влюбился в мать своего будущего ребенка.
— Ты шутишь… — пролепетала она.
— Я говорю совершенно серьезно.
— Но…
— Фейт, дай нам шанс. Возможно, ты не любишь меня, как своего драгоценного Тео, но я смогу сделать тебя счастливой. Ты сама говорила, что твое влечение ко мне было чудом.
— Так и есть.
— Выходи за меня замуж, любовь моя.
Любовь моя. Зачем он это сказал? Чтобы уговорить ее? Или…
— Ты… я…
— Пожалуйста.
Она не могла больше сопротивляться.
— Пообещай мне.
— Что?
— Что не пожалеешь о своем решении.
— Это я могу пообещать с легкостью.
— Почему с легкостью?
— Ты разве еще не поняла? Я нарушил обещание, данное Мауре. Я люблю тебя. Ты — мое будущее.
— Неправда… не может быть.
— Я долго дурачил и тебя, и себя. Но истина заключается в том, что я тебя люблю.
— И ты этому не рад.
— Я привык сдерживать свои обещания. Я не смог спасти Мауру, и теперь я не могу сдержать свое последнее обещание ей.
— Она заставила тебя пообещать никогда больше не влюбляться? — Фейт не могла поверить, что Маура на такое способна.
— Я сам дал это обещание у ее могилы. Я сказал, что никто не заменит ее в моем сердце.
Фейт почувствовала, как гора упала с ее плеч, и она рассмеялась.
— Ты находишь мое признание смешным? — удивился Тино.
Фейт сказала:
— Ты слишком требователен к себе. Любовь ко мне не означает, что в твоем сердце нет больше места для Мауры. Она живет и в моем сердце, потому что она родила прекрасного мальчика, которого я очень люблю.
— Но его отца ты пока не любишь. Я понимаю. Ты слишком сильно любила мужа, чтобы снова испытать эти чувства к другому мужчине. Я буду радоваться малому. Ты носишь моего ребенка, и это дар.
— Я любила Тео. Но мои чувства к тебе гораздо глубже.
— Ты, правда, так считаешь?
— Я всегда говорю то, что думаю.
— Я… это тяжело.
Фейт улыбнулась.
— Тяжело говорить о чувствах?
— Да. Я не привык к таким разговорам.
— Ты сказал, что любишь меня. Это все, что мне нужно было услышать.
— Нет. Ты заслуживаешь услышать всю правду.
— Что еще ты хочешь сказать?
— Маура была любовью моей молодости. А ты — любовь моей жизни. Я очень скорбел, когда она умерла. Но если я потеряю тебя, то не смогу жить дальше.
Фейт кинулась ему на шею, и они начали целоваться. Поцелуй длился до тех пор, пока у обоих не сбилось дыхание. Тино слегка отстранился, чтобы дать обоим передохнуть.
Фейт уткнулась ему в шею.
— Есть еще кое-что, Тино.
— Да?
— Обещания, данные умершим, не считаются. Это просто способ бороться с печалью. Но когда эти обещания приносят лишь грусть, про них можно и нужно забывать.
— Ты говоришь так, будто сама пережила нечто подобное.
— Так и есть. Когда Тео умер, я тоже дала ему обещание.
— Какое?
— Что я не буду больше ни с кем создавать семью. — Она вздохнула и поцеловала подбородок Тино. — Обещание было дано больше для меня самой, чем для него. Я просто не хотела снова страдать. И когда я это поняла, то решила нарушить свое обещание.
— Рад, что ты оказалась мудрее меня.
— Напомню тебе эти слова при нашей следующей ссоре.
— Хорошо. Только никогда не напоминай мне о том, каким эгоистом я был. Сам я этого никогда не забуду, но сильно расстроюсь, если я узнаю, что ты тоже об этом помнишь.