– Не болтай! Противно тебе! А смотреть, как мне на площади башку станут рубить, будет не противно? Да ни к чему хорошему знакомство с богатеями не приводит! Ты же сталкивалась. Разве не помнишь?
– Нет, не помню! Не помню! Всё забыла, ничего вспоминать не хочу! И ты не вспоминай, если хочешь со мной быть! – топнула Ранита. Опасно блеснули в темноте ее черные глаза.
– Вряд ли ты по глупости приволокла сюда принцессу! – Серж еще крепче сжал тонкое Ранитино запястье. – Я тебя хорошо знаю. Это просто замут такой рисковый, да? Азарт? Или у тебя цель какая-то? Меня хочешь испытать? Скажи-ка! Что ты задумала?
– Да отстань ты! – крикнула Ранита и выдернула руку из крепкой ладони Сержа. – Никого я не волокла, она сама за мной увязалась. Девчонка просто захотела погулять, что такого? Или ты в шестнадцать лет этого не хотел? Можешь не дрожать за свою шкуру. Никто ничего не узнает. Ладно, я пошла к ним, а то принцесса, как ты говоришь, разволнуется.
А принцесса не волновалась, она сидела рядом с Деном, смотрела на уютное пламя костра и ощущала себя безмятежно счастливой. Правда, в дальнем уголке души царапалось, как котенок, чувство вины перед отцом – все-таки он такую затею никогда бы не одобрил. «Но я ведь просто отдыхаю с надежной подругой и не делаю ничего плохого, и от вина отказалась!» – сказала себе Элли и, задвинув неприятные мыслишки в сторону, снова погрузилась в новые радостные ощущения.
Рядом с Деном было хорошо. Он, увидев, как дрожат Эллины пальцы, поднял с бревнышка, встряхнул и накинул на ее плечи плотную голубую куртку. Протянул тарелку с нехитрым угощением. Не ломаясь и не отнекиваясь, сыграл по ее просьбе на рыжей, с потертостями и царапинами, гитаре. У Элли зашлось сердце, едва она услышала незнакомый перебор. Мелодия была щемяще-печальной и такой прекрасной, что по ее пальцам побежал электрический ток.
– Как же ты хорошо играешь … – прошептала ошеломленная Элли. – Будто учился в консерватории.
– Только у деревенского музыканта, – улыбнулся Ден, коснувшись струн. – У нас в Ключах многие парни увлекаются. Учимся друг у друга, чему можем.
– А спой что-нибудь, пожалуйста!
– Нет, на это у нас Серж мастак. Я не умею петь, Элли.
Он впервые назвал Элли по имени, и она улыбнулась. Какой же он славный, этот большой Ден!
– Да, у Сержа голос хорош! – усмехнувшись, подхватила вернувшаяся к костру Ранита; она нервно потирала запястье. – Ну что, мой красавец, споешь для народа?
Серж, еще не отошедший от перепалки, молча и даже сердито взял гитару, но когда любовно провел ладонью по струнам, раздражение растворилось в ласковом переборе. Элли понравилось, как Серж поет, – душевно, но без надрыва. Будто не поет даже, а рассказывает историю. Она молча слушала незнакомые слова, придвинувшись к Дену. И вздрогнула – не от страха или волнения, а от нового острого чувства, когда он по-братски, легонько провел большой ладонью по ее светлым волосам, выбившимся из-под мальчишеской кепки. «А мог бы и обнять!» – вдруг подумала она и, покраснев от таких глупых мыслей, снова прислушалась к песне.
Я бродяга, я скептик и циник, Но держу от приятелей в тайне, Что люблю страстный танец снежинок, Когда мир в ледяном урагане.
Бури, ветры – привычное дело, Нам любые метели знакомы. Так легко быть и стойким, и смелым, Если знаешь, что верно ждут дома.
.– Хорошая песня, – проговорила Элли, откинув со лба светлую прядь. – А кто ее сочинил?
– Ну… – замялся Серж и положил гитару в темную траву. – У нас, Элли, много таких. Понимаешь, многие наши мужики… мужчины… на заработки на Холодные скалы подались. Там, конечно, опасно: снега, морозы, ледяные драконы. Но зато выгодное это дело. Вот и песенки оттуда.
– Не слушай ты его, Элли! – рассмеялась Ранита и, отодвинувшись от Сержа, глянула на него сердито-веселыми глазами. – Он сам всё это сочинил, он у нас вообще выдумщик. А на Холодных скалах он тоже работал, недолго, правда.
– Выдумщик, говоришь? – нахмурился Серж, и Элли увидела, как глаза его стали узкими, будто в них бросили горсть песка. – А может, выдумщик – как раз-таки не я? Ведь ты знаешь, почему я уехал с Холодных скал раньше срока.
– Конечно, знаю! – фыркнула Ранита. – Потому что морозы не по тебе. Тебе южные берега подавай! Ну, или хоть наше озеро.
– Да? Значит, из-за этого я вернулся? Из-за этого?!
Элли растерянно смотрела то на Сержа, то на Раниту, и не могла понять, почему ссорится только что ворковавшая парочка. В глубине души заплясала досада – ну зачем они портят перепалкой такую замечательную ночь?
– Хватит вам цапаться, ребята! – примирительно сказал Ден. – Утомили уже, в самом деле. Элли, не обращай внимания, они всегда так.
– Ну да, ну да! Милые бранятся… – живо подхватила Ранита и снова прижалась к Сержу, взяла его под руку, но тот остался холодновато-сумрачным. – Да ладно тебе! Не дуйся. Видишь, и Элли расстроилась! Ой, Ден, ну придумай же что-нибудь, повесели нашу леди!
«Да зачем же меня веселить?» – хотела было возразить Элли, но не успела. Ден обернулся к ней и негромко сказал:
– А и правда, ну их, Элли! Хочешь, на лодке покатаемся?
Глава 4. Чем не жених?
– Ну, и о чем вы с Деном говорили? – допытывалась Ранита у Элли, прислонившись к шершавому стволу старого дуба – его ветви покачивались от утреннего ветра. Недалеко поблескивали алые, похожие на бутоны роз, башенки графского замка. – Не поцапались, надеюсь, как мы с Сержем?
– Нет, что ты! А почему вы с Сержем ссоритесь?
– Да просто он на меня злится. Не спрашивай, почему, это неважно, – Ранита нетерпеливо махнула рукой. – Так о чем вы с Деном болтали, когда он тебя увел на лодке кататься?
– Обо всем, о жизни. Он рассказал, что у него есть младшая сестра, тоже на гитаре играет.
– Ну, да – Лиза. А еще что?
– Что отца нет, умер, поэтому Ден тоже ездил на заработки к Холодным скалам. Видел драконов – опасные, говорит, зверюги. Но вернулся, чтобы матери по хозяйству помогать, и сейчас работает в деревне сразу на двух хозяев.
– Это понятно, что работает, он вообще парень с руками. А еще? Главное-то?
– Что – главное? Я рассказывала, что приехала на каникулы, живу в городе, рисую, танцами занимаюсь. Что мы с тобой однажды заметили издалека единорогов…
– Элли! Какие, к черту, танцы? Какие единороги?! – Ранита тряхнула темными волосами и спросила прямо: – Да целовались вы с ним или нет, в конце-то концов?
– Ты что, с ума сошла? – в легком предрассветном тумане легко было разглядеть, как вспыхнули Эллины щеки. – Нет, конечно!
– Ты ему не разрешила или сам не полез?
– Конечно, он не приставал! – воскликнула Элли. – Мы же только что познакомились. Он же нормальный человек. Да ты и сама знаешь.
– Да, я сама знаю, что он нормальный. Познакомился с красивой девушкой, покатал на лодке. Почему бы и не поцеловать? Что в этом такого?
– Глупости какие… – пробормотала Элли. – Он серьезный парень.
– Вот именно что парень! Все парни одинаковые, и все хотят…
– Чего?
– Ой, да ничего! – прыснула Ранита. – Элли, ты вроде взрослая уже, семнадцать скоро, а жизни совсем не знаешь. Родилась в Розетте – и сама как цветочек аленький.
– Ден сказал, что он завтра снова придет на поляну, – тихо проговорила Элли, не обидевшись на «цветочка». – Я думаю, может быть, нам тоже…
– Что тут думать, обязательно сходим, – перебила ее Ранита. – Надо гулять, пока погода хорошая, а то как зарядят дожди! Ладно, пойдем, нам еще через забор прыгать, да так, чтобы не заметили.
Никто их не заметил. Прячась за кустами, они благополучно добрались до окна Эллиной комнаты. Ранита ловко, словно через гимнастического коня, перемахнула через широкий подоконник, бесшумно ступила на паркет, и неодобрительно глянула на Элли.
– И чему вас только на физкультуре учат? Давай руку!
– А у вас в школе тоже есть физкультура? – переведя дыхание, поинтересовалась Элли, забравшись в комнату.