В гитарной мелодии переливались волны и насвистывал ветер, шуршала листва и звенели колокольчики, бегали легконогие единороги и порхали синие мотыльки.
Ден не умел петь, но все с изумлением поняли, что в музыке таятся простые слова: «Элли, ты будешь счастлива».
Эпилог
«Доброе утро, дорогой граф! С уверенностью пишу слово «утро», так как знаю, что вы привыкли читать корреспонденцию на рассвете. Решил отправить письмо, хотя Берри удивляется, слегка подтрунивает надо мной и говорит, что гораздо проще снять трубку и позвонить. Но звонки – это одно, а для нас, людей пожилых и старомодных, дорого запечатленное слово. Вот и мне захотелось послать привет с жарких южных берегов.
Возле моря очень хорошо, я каждый день гуляю по чудесной набережной, любуюсь волнами и чайками, дышу соленым воздухом, кидаю в волны камушки, будто мальчишка. В воду захожу редко – отвык, хотя в юные годы прекрасно плавал. Иногда сижу на парапете, наблюдаю за азартными рыбаками и думаю, что Марта прекрасно запекла бы пойманную ими ставриду. В местных ресторанах готовят неплохо, но предлагают набившие оскомину морепродукты (лобстеры, мидии, устрицы), к которым я весьма равнодушен. Берри советует присоединиться к рыбакам, он даже приобрел для меня дорогой спиннинг, но я взял эту штуку только для того, чтобы не обидеть парня. В молодости я интересовался рыбалкой, но годы потушили эту страсть.
Поначалу я каждый день порывался связаться с Мартой, чтобы расспросить ее о домашнем хозяйстве, о блюдах на обед и на ужин, о том, поливают ли в саду цветы, и даже о нашем цербере – старине Рике. Только твердое обещание, данное Берри, заставляет меня сдерживаться. Он в первый же день заявил мне, улыбаясь: «Дядя Генри, перестань волноваться, ты в отпуске! Отдохни от дел и дай прислуге отдохнуть от тебя». Сначала мне стало обидно, но потом я понял, что он прав. Давно замечаю за собой чрезмерную дотошность и въедливость. Пришло время ослабить вожжи и принять тот факт, что земля крутится и без моего участия.
Берри вернулся из очередного морского похода загорелым, веселым и взбудораженным. Про служебные дела рассказывает мало, зато много говорит про личные – вы знаете, что его жена Таис ждет ребенка. С каждым днем она нравится мне все больше: красивая, серьезная, сдержанная леди. Я слышал, что дети, которых она обучает в местной школе, очень ее ценят. Берри называет ее забавно, на местный лад – Таечка.
Город возле моря солнечный и нарядный. Мне нравится смотреть на белый маяк и восхищаться его мощью, или отдыхать на лавочке под платанами, пить кофе из затейливого стаканчика и наблюдать за играющими детьми. Люблю бродить по узким улочкам, мощенным разноцветными камнями, – розоватыми, голубыми, янтарными. Центр архитектурой не блещет, там сверкают новомодные стекляшки. Мне по душе окраины, розы в палисадниках, светлые домики, увитые диким виноградом. Когда-то, в прошлой жизни, я жил в похожем городе и похожем доме. К счастью, воспоминания вызывают уже не острую боль, а теплоту в сердце.
Признаюсь, Берри предлагает остаться здесь навсегда. Он говорит, что может купить для меня уютный домик, положить солидную сумму на счет. Напоминает, что в Розетте много хлопот, а я уже достаточно поработал и теперь имею право жить в свое удовольствие.
Но Берри еще молод. Он не может взять в толк, что даже в пожилом возрасте вкус жизни ощущается лишь тогда, когда занимаешься полезным делом. Так что, набравшись сил, я непременно вернусь в Розетту, если, конечно…»
Генриор вздохнул, отложил перьевую ручку и посмотрел в окно – на карнизе нежился пестрый голубь, поблескивала под солнцем морская гладь. Он хотел дописать: «…если, конечно, не помешаю вам и госпоже Эмилии», но отчего-то не решился. Конечно, и граф, и Эмилия в один голос воскликнут: «Ты никому не помешаешь!», но вдруг это неправда и его время действительно ушло?
Берри уговаривал Генриора поехать на отдых еще прошлым летом, но он всё время находил отговорки. В тот год на побережье отправилась молодая пара – Элли и Ден. Берри рассказывал, что Ден был счастлив впервые в жизни увидеть синее море, золотой песок и крикливых чаек.
А вот теперь и Генриор решился на поездку – и не пожалел. Будто вернулся в юность.
Со дня волшебной свадьбы Элли и Дена минуло больше полутора лет. Вспомнив о молодой супружеской чете, Генриор невольно улыбнулся: какие же хорошие они ребята! Дружные, приветливые, энергичные. Да к тому же старательные: оба поступили в заочный университет – пусть не в столице, а в Тиссе, но это тоже прекрасно. Ден решил выучиться на инженера-механика, Элли – на художника-декоратора. Муж говорит, что когда-нибудь созданные ею декорации будут украшать лучшие театры мира. «А ты в свободное от своих механизмов время будешь играть на гитаре и собирать полные залы поклонников!» – улыбается Элли.
Элли уже нашла, куда применить способности, – со рвением прихорашивает дом, который Ден с помощью друзей построил недалеко от Тисса. Место прекрасное: уютный перелесок, неторопливая река, вдали – шоколадные холмы. Генриор бывал у них в гостях – как же хорошо там дышится! Пусть хлопот еще предостаточно, но это не беда – с таким бодрым настроем эта красивая пара со всеми делами справится. Ден и Элли удивительно подходят друг другу, даже граф это отмечает.
…Дверь распахнулась так внезапно, что Генриор вздрогнул. К письменному столу шагнул Берри – бледно-зеленая рубашка с распахнутым воротом подчеркивала его великолепный загар.
– Пишешь отцу? Это хорошо, – улыбнулся он, положив руку на плечо Генриору. – Но сегодня все-таки лучше позвонить.
– Почему? – удивился Генриор. Звонить он не любил, разговоры по телефону выходили скомканными, официальными и напряженными.
– Потому что… – Берри загадочно помолчал – и вдруг хлопнул в ладоши, как мальчишка, радостно рассмеялся. – Потому что отца и маму надо поздравить – они стали дедом и бабушкой! А я – дядей! Да! Вот так!
– Подожди… – Генриор в растерянности стянул с переносицы очки. – Элли? Но разве не рано?
– Вовсе не рано, вовремя! – Берри опустился в мягкое кресло и возбужденно заговорил. – Мне только что позвонил Ден и сказал, что родился мальчик. Прекрасный здоровый ребенок. И такой голосистый!
– Да что ты... А как Элли? Как она себя чувствует? – разволновался Генриор.
– Очень хорошо и передает всем привет. Ден сходит с ума от счастья! Сын! Говорит, что похож на него. Максим Дин! Прекрасно звучит.
– Какая замечательная новость...
Имя для будущего ребенка молодые выбрали заранее: почему-то никто не сомневался, что родится мальчик. Сначала хотели назвать в честь отца – графа Мишеля, но тот, подумав, посоветовал: «Назовите в честь короля. Ведь это он устроил вашу свадьбу!» Все согласились.
– Ну, пойдем звонить в Розетту! – поторопил Берри, поднимаясь из кресла. – Хотя я думаю, что Милена нас уже опередила. Она такая быстрая. Надеюсь, что у нее тоже когда-нибудь появится сын или дочь, я буду за нее очень рад.
Берри решительно шагнул к выходу, но замер, взяв растроганного Генриора за сухую крепкую ладонь. Негромко проговорил:
– Дядя Генри, ты ведь знаешь, что у нас с Таечкой тоже скоро будет ребенок. И вот что мы решили. Если родится девочка – ничего не станем выдумывать, назовем Таис-маленькая. Я так люблю жену, что готов назвать её именем всех дочерей, даже если она когда-нибудь родит мне семь девочек. Вот только вряд ли сама жена одобрит. А имя для мальчика… мы позаимствуем у тебя. Надеюсь, ты возражать не будешь.
– Что? – у Генриора мелко задрожали губы. – Как это? То есть я очень тронут… Но ведь мое имя, если говорить правду, такое старомодное, тяжеловесное, как… как платяной шкаф. Сейчас так детей не называют.
– А мы назовем Генри! Граф Генри Розель – звонко звучит, правда?
– Правда… Звонко! – пробормотал Генриор, вытирая глаза.
Какое все-таки счастье – жить!