— Страшное зрелище?
— Небо затянуто черной пеленой. И вместо обычных 40 градусов было всего плюс 25 на поверхности. То, что мы предсказывали…
— Нечто подобное уже бывало?
— Очевидно, самые большие пожары были в Сибири в 1915 году. Выгорело тогда около миллиона квадратных километров лесов. В то время уже были карты погоды, я смотрел их в Англии. И удалось установить четкую корреляцию дыма и температуры поверхности. Потом наш сотрудник в Таджикистане собрал материалы по изменению температурного режима до пыльных бурь, во время их прохождения и после бурь. И опять-таки выяснилось, что температура хотя бы на пару градусов падает… А потом пошли более широкие исследования…
— Это было вызвано изменением климата?
— Конечно. С 1982 года я являюсь членом комитета, который координирует работы по исследованию климата Земли. Естественно, мне поручалось изучение взаимосвязи «ядерной зимы» и климата. Свои отчеты мы представляли во Всемирную метеорологическую организацию, а потом и в ООН. Группа из 12 человек — ученых из разных стран начала обобщать все известные данные. Я представлял в ней Советский Союз. В итоге нашей работы появился «Доклад по климатическим и другим последствиям крупномасштабного ядерного конфликта». В 1988 году была принята специальная Резолюция ООН о катастрофическом последствии ядерной войны.
— И что же будет на Земле, если это, не дай бог, случится?
— Массовые пожары. Небо черное от дыма. Пепел и дым поглощают солнечное излучение, а поэтому атмосфера нагревается, а поверхность остывает, так как солнечные лучи не доходят до нее. Уменьшаются все эффекты, связанные с испарениями. Прекращаются муссоны, которые переносят влагу с океанов на континенты. Атмосфера становится сухой и холодной. Все живое погибает…
— На основе ваших расчетов была создана теория о гибели динозавров?
— Именно в середине 80-х годов она получила всеобщее признание. Картина катастрофы весьма убедительна. На Землю упал астероид размером около 10 километров. Установлено место падения: Юкатан в Мексике. Часть кратера в океане, часть — на суше. Время падения — 65 миллионов лет назад. Энергия, которая образовалась при ударе, превосходила ту, что сейчас сконцентрирована во всех ядерных арсеналах. Образовалась масса пыли, которая висела в атмосфере достаточно долго. Остатки метеорита и пыли мы находим во всех уголках Земли… Возник тот же эффект, о котором я говорил: поверхность остыла, влаги нет, умерли все живые организмы с массой больше 25 килограмм. По-видимому, такая же катастрофа (или даже более страшная) случилась около 300 миллионов лет назад. Ее какие-то следы обнаруживаются, хотя они и «стерты временем».
— Значит, подобные катастрофы случаются регулярно?
— По оценкам некоторых ученых — в среднем раз в 100 миллионов лет.
— И приходится все начинать с начала?
— Выходит, что так…
— Можно ли так сказать: работа над проблемами «ядерной зимы» заставила вас более внимательно отнестись к изменениям климата на Земле?
— Пожалуй. Это как на войне: если есть успех на каком-то направлении, то хочется его развивать. «Ядерная зима» — это определенный прорыв в нашей области науки, и захотелось его расширить и углубить… Сейчас у меня происходит какой-то «взрыв личной творческой деятельности». Это звучит нескромно?
— Почему же?! Но что вы имеете в виду?
— С середины 80-х годов я принимал активное участие в борьбе против поворота северных рек. Я давал климатические прогнозы, в частности, по Каспийскому морю, уровень которого с 1978 года начал подниматься. Пошло потепление, реже стали засухи… В общем, происходило то, что я и предсказывал… С тех пор у меня особая страсть к Каспийскому морю. И свое положение директора Института — им я стал в 1990 году, я использую для развития исследований по Каспию, привлекаю к этому международные организации и научные центры. Очень хорошие отношения сложились у нас с Институтом метеорологии общества Макса Планка, что в Германии. Там, на Западе очень большой интерес к проблемам изменения климата, а потому наши предложения находят там поддержку.
— Там, а не здесь?
— У нас сегодня глобальные изменения климата мало кого волнуют…
— Почему именно Каспий?
— Его водосбор занимает около трех миллионов квадратных километров — 85 процентов воды поступает в Каспий по Волге. Ее бассейн больше одного процента площади всего Северного полушария.