ОПАЛЬНЫЙ КАВАЛЕРГАРД
Великий князь Павел Александрович был младшим сыном императора Александра П. Он был высок, худ, широкоплеч, и, что немаловажно, его обожал племянник Николаша—будущий император Николай П. Усатый дядюшка сверх меры был наделен тем, что напрочь отсутствовало у племянника: он прекрасно танцевал, был раскован и обаятелен, его уважали мужчины и любили женщины. А флиртовал он со всеми — от мечтавших о его внимании фрейлин до жен своих братьев.
Командуя то гусарами, то кавалергардами, Павел Александрович иногда сутками не вылезал из седла, спал где придется и, в конце концов, застудил легкие. Лечили в те времена не таблетками и уколами, а, если так можно выразиться, климатом. Павлу доктора прописали климат солнечной Греции. Именно там петербургского бонвивана поджидала другая, дотоле ему неведомая «болезнь»: он по уши влюбился в греческую принцессу Александру. Нетрудно догадаться, что противиться напору, если так можно выразиться, профессионала бедная принцесса могла недолго — и вскоре они поженились.
Брак был счастливым. В положенное время у них родилась дочь, а затем и сын, но... через пять дней после родов Александра скончалась. Десять лет Павел Александрович не мог смотреть на женщин, а потом вдруг повстречал замужнюю даму Ольгу
Пистолькорс и самым коварным образом отбил ее у мужа, причем сделал это с самыми серьезными намерениями: когда Ольга добилась развода, Павел Александрович на ней женился.
Это было неслыханной дерзостью и нарушением неписаных правил Дома Романовых! Разгневанный император запретил Павлу до конца жизни возвращаться из Италии, где произошло бракосочетание, в Россию.
Но этого Николаю II показалось мало, и он лишил Павла воинского звания, а заодно и полагавшегося ему жалованья. Поразмыслив, император решил добить Павла и передал его детей от первого брака на попечение его брата Сергея Александровича.
Но Павел не унывал! В браке он был счастлив, жил в Париже, вращался в светском обществе, заимел двух дочерей и сына Владимира, который поте стал известен как князь Палей. Удовлетворил он и честолюбие супруги, добившись для нее титула графини Гогенфельзен.
Не исключено, что Павел так бы и не вернулся в Россию, но грянул 1905 год и от рук террористов погиб генерал-губернатор Москвы, его родной брат Сергей. В виде исключения император разрешил Павлу Александровичу приехать в Россию, но только на похороны — и тут же обратно. Ему даже не разрешили повидаться с детьми, которые были на попечении теперь уже покойного брата.
Лишь в 1912 году Павел был прощен и смог приехать со своей семьей в Россию.
Во время войны Павел Александрович часто выезжал на фронт, командовал гвардейским корпусом, а когда Николай II принял на себя командование армией, находился вместе с ним в Ставке. Там-то, в декабре 1916-го, он узнал об убийстве Распутина. Как свидетельствовали очевидцы, и он, и император облегченно вздохнули. Но буквально на следующий день Павла Александровича ждал ни с чем не сравнимый удар: оказалось, что в убийстве Распутина замешан его сын Дмитрий, которого тут же посадили под домашний арест.
Началось следствие, впереди замаячил позорный суд, но император решил, что для отпрыска Дома Романовых это уж слишком, — и отправил Дмитрия на Персидский фронт. Шестеро великих князей и пять великих княгинь написали Николаю II письмо с просьбой пожалеть Дмитрия и не отправлять на Персидский фронт, так как при его состоянии здоровья это равносильно смертному приговору. Император был неумолим и наложил на письмо собственноручную резолюцию: «Никому не дано право убивать. Я удивлен, что вы обратились ко мне».
Казалось бы, все — Романовы, все — близкие родственники, все озабочены судьбой молодого князя, все просят его пожалеть. Что проще, вызвать высокородного шалопая на ковер, устроить ему показательную взбучку и, учитывая, что вся Россия устно и письменно воспевает юного Дмитрия, а также Феликса Юсупова и Владимира Пуришкевича за избавление от всесильного Распутина, шепотом его поблагодарить и отправить в какой-нибудь запасной полк. Так нет же, Ники, который, когда не надо, был мягче воска, на этот раз, по требованию обожаемой супруги, был тверже стали. '
Сохранился документ, подтверждающий, что ко всему этому приложила руку и сама императрица, отомстив заодно и Павлу Александровичу. Вызвав его во дворец, она заявила, что ей прекрасно известно, что великий князь не очень-то предан престолу и согласен с требованиями кучки безответственных лиц, настаивающих на создании правительства, полностью ответственного не перед императором, а перед Государственной думой. Между тем как и Николай II, и она лично категорически против этого проекта. Следовательно, никакого прощения его сыну не будет, и если он погибнет на Персидском фронте, то виноват в этом будет его непутевый отец.