Майнер лежал на том месте, где он упал. Он сильно ударился, но сознания не потерял. Я готовился нанести ему окончательный удар — ведь соглашение было драться до тех пор, пока один из нас не потеряет сознания. Я подошел к нему, готовясь нанести удар.
«Не надо», — сказал он, — «я уже готов».
«Но договор был, что один из нас должен потерять сознание».
«К черту этот договор. Разве я выгляжу как боец?»
И здесь произошла очень странная вещь: Джон Майер начал плакать. Слезы ручьями лились из его глаз.
«Вот это зрелище», — подумал я, — «увидеть, как этот непобедимый плачет». Я подошел поближе, но тут-то и встретила меня неожиданность. «Побежденный» Майнер просто стукнул меня ногой в пах! Меня уже так били, но никогда — так чисто и красиво! Никогда я не терял сознания, но на этот раз пришлось.
Через десять минут я смог слегка ползти, потом стоять, потом ходить. Перед тем как уйти, я обнаружил скупую записку Джона Майнера. Там было только одно слово: «Неожиданность».
Глава 14
Локтевой прием чаванте
В том году у меня не было времени для поездки по Южной Америке, но достаточно времени для посещения индейцев хиваро в Перу или чаванте в Бразилии. Бросил монетку, к лучшему или к худшему — выпали чаванте.
Сан-Паулу — это город, как и любой другой город с двумя миллионами человек — большой, переполненный людьми и шумный. Там я был ровно столько, сколько нужно чтобы получить документы и рекомендательные письма для посещения чаванте.
Через неделю я был в амазонском тропическом лесу гостем полуголых чаванте и одного чиновника бразильского министерства внутренних дел, который был моим переводчиком.
Чаванте мало известны и мало изучены. Они носят набедренные повязки (в такой жаре даже это, можно сказать, слишком много), живут в соломенных хижинах, охотятся с луком и копьем. Британская Энциклопедия, которую я очень люблю, называет их «довольно робким охотничьим народом».
Нельзя быть правым слишком часто. Чаванте не робкие. Действительно, они не воюют с окружающими племенами, так как это им не нужно: 1) соседи смертельно боятся их и держатся от их земли подальше; 2) чаванте избавляются от излишней агрессивности (как сказал бы чикагский психиатр) с помощью их уникального боевого искусства, называемого «панмо».
Именно панмо я хотел увидеть, и удовлетворил свое желание. Это — форма боя, осуществляемая стоя, без одежды. На земле не борются, Кроме этого запрещено выбивать глаза и наносить удары в пах. Нет какой-либо очерченной площадки, из которой нужно выбивать противника как в сумо. В панмо нужно бросить или ударить противника так, чтобы он упал.
Это — древнегреческий панкратион во всей его неограниченной ярости. Травмы случаются часто, но фатальные исходы на удивление редки. Мужчины, настоящие мужчины бывали убиты при этом.
Каждый член племени является бойцом. Чаванте всегда проводили бои и будут проводить их дальше. Не участвующий болельщик здесь вещь неслыханная! Даже калеки занимаются этим делом в меру своих возможностей. Женщины, однако, не занимаются, и даже есть строгое табу запрещающее им наблюдать матчи.
Как я уже говорил ранее, я приехал, увидел и был восхищен: хотя и применялась сила, но мастера панмо действительно обладали высокой техникой. Они умели делать захваты, броски и наносить удары. Их удары ногами не достигают мастерства специалистов капоэйры, но чьи достигают?! Вскоре я заметил интересную вещь. Многие бойцы имели сломанные руки после применения локтевого приема типа атэми который проводили их противники.
Прием был быстрым и мощным.
Вождь племени, будучи гидом, заметил мой интерес.
«Вы видели результат локтевого приема чаванте. Не менее ли он эффективен чем другие методы, виденные вами ранее?»
Я ответил что нет, не менее.
Вождь спросил меня, видел ли я как борется Рахентине Арокка. Я сказал что не видел, но наблюдал его демонстрации. Вождь громко засмеялся. Потом он спросил: «А что Арокка главным образом использует при этом?»
Я ответил что в основном ноги.
«А вы знаете, почему он использует ноги?»
«Нет. Может быть, это более необычно и придает особенность его выступлениям?»
Вождь пояснил, что частично это, наверное, так, но главная причина в том, что обе его руки искалечены в результате боя с чаванте в 1948 году. Арокка думал легко справиться с щупленьким индейцем, но через сорок секунд лежал на спине со сломанными обеими руками.
«Чтобы убедиться в этом», — сказал он со смеющимися глазами, — «в следующий раз когда увидите его — сожмите слегка его локоть. Арокка завизжит как женщина».
Затем вождь продемонстрировал технику. Лучше всего она действует против удара кулаком, но любая вытянутая рука — хорошая цель. Техника эта — как бы атэми направленное против локтя двумя ладонями одновременно. Если противник наносит удар правым кулаком по вашему телу, вы ударяете его локоть снизу вверх открытой левой ладонью, при этом правой рукой ударяете по его запястью вниз — получается рычаг.
Рычаг лучше если левая нога выставлена вперед, но и с правой выставленной ногой эффект не хуже! Основное — это точно сфокусировать удары и двигать обе руки согласованно. Если противник бьет левой рукой, то вы просто меняете соответственно все свои действия.
Модификация этого метода: если противник наносит удар очень высоко в голову (допустим, правой рукой), то левая рука бьет горизонтально внутрь, а правая — горизонтально наружу.
Практикуйтесь в этом регулярно.
Делать прием нужно одним быстрым решительным движением. Работайте над скоростью и правильными движениями — сила придет позже. Если достигнута высокая синхронность, то большой силы и не нужно. Самое главное — будьте осторожны с партнером. Делать все необходимое очень легко, сохраняйте силу для горизонтальной балки 10 см в диаметре, которую можно сломать соответствующим образом.
Локоть просто не может сопротивляться этому атэми противоположных сил, находящихся на нем долю секунды. Метод, описанный в данной главе, называют «локтевой прием чаванте». Он один из тех, которые не имеют себе равных.
Глава 15
Патагонский удар ногой
В старом Уэльсе было одно из любимых времяпровождений под названием «пурринг». Это была веселая игра, в которой два человека в тяжелых башмаках становились друг против друга, положа руки друг другу на плечи. По сигналу судьи они начинали бить друг друга ногами по голеням. Если вы думаете, что это что-то странное, то запомните название города: Брайкайниог.
В Брайкайниоге в 1947 году я напал на след одного из мастеров этой игры, но этот след пропал. Через три недели поисков я узнал, что этот человек — Дж. Р. Уильямс — три месяца назад эмигрировал в Южную Америку.
Там он занялся бизнесом — держал ресторан в Пунта-Аренасе. Я написал ему письмо, в котором просил об интервью когда окажусь в его краях. Он ответил очень кратко: «Приезжайте».
Я сохранил его открытку и путешествуя часто думал об этом человеке. Удивлялся — что это за человек, который переносит такую боль. Вспомнил строки из Гудибраса: «Некоторых бьют дубинкой до тех пор, пока они не начинают узнавать по удару из какого дерева сделана дубинка; некоторых бьют ногами пока они не начинают узнавать из какого материала башмаки».
Были и те, кто демонстрировал возможность переносить любой удар ногой. Об одного такого в Куньмине (Китай) я сломал свою правую ногу. Но никто из них не действовал против обутой ноги, и я не осмеливался кого-либо из них просить об этом испытании.
Через два года после того, как мы с Дж. Р. Уильямсом разминулись в Уэльсе, мы сидели в его очень чистом ресторане среднего размера в Пунта-Аренасе. Было позднее утро, мы сидели за столом в просторной кухне. Уильямсу было около шестидесяти. Он говорил с большим пылом и в таких соленых выражениях, что я здесь могу передать только смысл сказанного.
Уильямс подробно описал этот старый спорт — пурринг. Одно время он был широко распространен, и было общепринятым что самые крепкие и мощные ноги — у валлийцев. По пуррингу, однако, никогда не проводилось соревнований-турниров, только отдельные матчи и «товарищеские» семейные бои.