— Ну же, мисс Чивер.
— Почему ты всегда зовешь меня «мисс Чивер», когда подшучиваешь надо мной?
— Чепуха! Я также называю тебя «мисс Чивер», когда браню.
Ну, это уже было лучше!
— Миранда!
—Ничего! — проворчала она.
— Кое-что вполне очевидно. Ты…
— О! Очень хорошо! Если ты хочешь знать, я надеялась, что ты пригласишь меня на вальс.
Он отступил, глаза выдавали его изумление.
— Или Уинстон, — сказала она быстро, потому что это было безопасно, или, по крайней мере, создаст меньше вопросов.
— Мы взаимозаменяемы, так? — прошептал он.
— Нет. Конечно, нет. Но я не так искусна в вальсе. На первое время, на публике я хотела потанцевать с кем-нибудь из тех, кого знаю, — сказала она, поспешно импровизируя.
— С кем-нибудь, кто не будет смертельно обижен, если ты отдавишь ему пальцы на ногах?
— Что-то вроде этого, — пробормотала она. Как получилась, что она попала в такой переплет. Он мог догадаться, что она любит его или же упрекнуть ее в глупости из-за боязни танцевать на публике.
Но Тернер, благослови Господи его душу, просто сказал:
— Почту за честь потанцевать с тобой вальс. — Он взял маленький карандаш и написал свое имя на карточке. — Ты должна мне свой первый вальс.
— Спасибо. Буду ждать.
— Хорошо. Так же, как и я. Могу я записать и следующий танец. Я не знаю никого здесь, с кем бы мог заставить себя вести беседу во время вальса более четырех минут.
— Я не знала, что я такая простая, — сказала она, гримасничая.
— Нет. Ты не такая, — уверил он ее. — А все остальные — да. Вот возьми. Я записал себя на следующий вальс. Я не могу танцевать с тобой больше двух танцев.
«О, небеса!» — подумала Миранда кисло. Кто бы мог подумать, что он боялся танцевать с ней. Но она знала, что ожидало ее, и поэтому натянуто улыбнулась ему и сказала:
— Нет. Конечно же, нет.
— Ну, прекрасно, — сказал он тоном человека, который привык оканчивать разговор, независимо от того хотели ли этого другие. — Я вижу молодого Харди, направляющегося сюда, чтобы претендовать на следующий танец. Пойду, возьму чего-нибудь выпить. Встретимся на первом же вальсе.
Затем он покинул ее, оставив стоять на углу и бормотать приветствия мистеру Харди. Миранда присела в реверансе перед своим партнером по танцу, затем взяла его руку, обтянутую перчаткой, и последовала за ним танцевать кадриль на середину зала. Она не очень удивилась, когда после обсуждения ее платья и погоды он спросил об Оливии. Миранда ответила ему как можно более вежливо, стараясь не слишком ободрять его. Судя по толпе вокруг ее подруги, шансы мистера Харди были весьма скудны.
Танец закончился милосердно быстро, и Миранда поспешно подошла к Оливии.
— О, Миранда, дорогая! — воскликнула она. — Где ты была? Я тут каждому рассказываю о тебе.
— Правда? — сказала она и ее брови недоверчиво поднялись вверх.
— На самом деле. Не так ли? — Толкнула она стоящего рядом джентльмена, и тот незамедлительно кивнул. — Разве я могу тебе лгать?
Миранда сдержала улыбку.
— Если этого требуют твои цели, то — да.
— О, прекрати. Ты ужасна. А где ты была?
— Мне нужен был глоток свежего воздуха, и я убежала в уголочек выпить стакан лимонада, Тернер составил мне компанию.
— Он уже приехал. Мне нужно сохранить за ним танец.
Миранда засомневалась.
— Не думаю, что у тебя осталось, что сохранить.
— Не может быть. — Оливия посмотрела в свою карточку. — О, дорогая, пожалуй, мне придется кого-нибудь вычеркнуть.
— Оливия, ты не можешь этого сделать.
— Послушай, Миранда, я должна тебе кое-что рассказать… — Она внезапно оборвала разговор, вспомнив о присутствии ее многочисленных ухажеров. Она повернулась к ним с сияющей улыбкой. Миранда не удивилась бы, если они как мухи в пословице, один за другим упали на пол.
— Никто из вас не желает принести мне лимонад? — произнесла она сладко. — У меня в горле совсем пересохло от жажды.
За суматошным волнением последовал стремительный поток уверений, и Миранде осталось только благоговейно наблюдать, как они один за другим поспешно удалились.
— Они напоминают стадо овец, — прошептала она.
— Пожалуй, да, — согласилась Оливия. — За исключением тех, что напоминают баранов.
Миранде потребовалось пару секунд, чтобы осмыслить то, что она сказала, когда Оливия добавила:
— Ну, не умно ли с моей стороны от всех них избавиться. Говорю тебе, у меня это получается все лучше и лучше.
Миранда кивнула, соглашаясь с ней. Потому что, когда Оливия начинала говорить, было бесполезно ее прерывать.
— Что я хотела сказать, — продолжила Оливия, бессознательно подтверждая мысль Миранды. — А, то, что все они ужасно скучны.
Миранда не смогла удержаться, чтобы не уколоть подругу.
— Никто не скажет этого, глядя на твое поведение.
— О, я не говорила, что не наслаждаюсь. — Оливия одарила ее рассеянным сардоническим взглядом. — В действительности это значит, что я не собираюсь отсекать себе нос, чтобы досадить матери.
— Чтобы досадить матери? — повторила Миранда, пытаясь вспомнить первоначальный источник пословицы. — Где-то кто-то переворачивается в могиле…
Оливия подняла голову.
— Думаешь, Шекспир?
— Нет. — Проклятие! Теперь она не могла не думать об этом. — Это не Шекспир.
— Макиавелли.
Миранда мысленно сократила список известных ей авторов.
— Думаю, что нет.
— Тернер.
— Кто?
— Мой брат.
Голова Миранды вздернулась
— Тернер?
Оливия наклонилась немного в сторону, потягивая шею, чтобы заглянуть за спину Миранды.
— Он выглядит весьма целеустремленным.
Миранда посмотрела на свою карточку.
— Должно быть, подошло время нашего вальса.
Оливия сильно наклонила голову.
— Он выглядит таким красивым. Не правда ли?
Миранда моргнула и попыталась дышать. Тернер выглядел красивым. Почти невыносимо. И теперь, когда он стал вдовцом, все незамужние леди и их мамаши преследовали его.
— Как ты думаешь, он жениться снова? — прошептала Оливия.
— Я…я не знаю. — Миранда глотнула. — Я думала, что он собирается, ведь так.
— Ну, всегда есть Уинстон, чтобы обеспечить наследника. А если бы ты…Уфф.
Миранда толкнула ее локтем. В ребра.
Тернер подошел к ним и резко поклонился.
— Рада видеть тебя, братец! — Сказала Оливия с широкой улыбкой. — Я уже почти лишилась надежды увидеть тебя здесь.
— Вздор! Мама сделала бы из меня отбивную. — Его глаза сузились (почти незаметно, но Миранда замечала малейшие изменения в нем) и он спросил: — Почему Миранда толкнула тебя в ребра?
— Я не толкала! — Запротестовала она. Затем, когда его изумление перешло в сомнение, она пробормотала, — Это был не более чем легкий удар.
— Толчки, удары — эти признаки дружеской беседы выглядят намного забавнее, чем все остальное в бальном зале.
— Тернер! — запротестовала Оливия.
Тернер остановил ее резким движением головы и повернулся к Миранде.
— Как думаешь, она возражает против моего выбора слов или же против моего мнения о посетителях этого бала как об идиотах.
— Я думаю, это из-за твоего языка, — сказала она мягко. — Она также говорила, что все они являются идиотами.
— Это не то, что я говорила, — вставила Оливия. — Я сказала, что они скучны.
— Бараны, — заключила Миранда.
— Козлы, — уточнила Оливия, пожимая плечами.
Тернер начал выглядеть встревоженным.
— Великий Боже! Вы что говорите на своем собственном языке?
— Нет, мы просто проясняем, — сказала Оливия. — Скажи лучше, ты не знаешь, кто первый сказал «Не отрезайте себе нос, чтобы досадить лицу».