Миранда бросила красноречивый взгляд на ночной горшок. А затем, покачав головой, сказала:
— У меня никогда не было задержек. Никогда.
— Тебе надо уехать куда-нибудь, — сказала Оливия. — Скандал будет невообразимый.
Миранда кивнула. Она планировала написать письмо Тернеру, но не могла сказать об этом Оливии.
— Лучшим выходом для тебя будет покинуть страну. Континент, возможно. Как у тебя с французским?
— Неважно.
Оливия устало вздохнула.
— Ты никогда не дружила с живыми языками.
— В отличие от тебя, — сказала Миранда ехидно-раздраженно.
Оливия не удостоила ее ответом, предложив:
— Почему бы тебе не поехать в Шотландию?
— К моим бабушке и дедушке?
— Да. Только не говори мне, что они отправят тебя обратно из-за твоего положения. Ты всегда говорила, какие они замечательные.
Шотландия. Да, это отличное решение. Она известит Тернера, и он присоединится к ней там. Они могли бы пожениться без официального оглашения бракосочетания, и затем все будет, если не хорошо, то, по крайней мере, улажено.
— Я буду сопровождать тебя, — решительно произнесла Оливия. — Я останусь настолько, насколько смогу.
— Но что скажет твоя мать?
— О, я скажу ей, что кто-то заболел. Это ж срабатывало раньше, не так ли? — Оливия бросила проницательный взгляд на Миранду, который ясно говорил, что она знала, что заставило ее придумать эту историю о ее отце.
— Что-то слишком много больных людей вокруг...
Оливия пожала плечами.
— Эпидемия. Все больше причин для нее оставаться в Лондоне. Но что ты скажешь своему отцу?
— О, что-нибудь, — ответила Миранда, отмахнувшись. — Он не следит за моими передвижениями.
— Что ж, хоть какая-то польза. Мы уезжаем сегодня же.
— Сегодня? — слабо откликнулась Миранда.
— Вещи уже собраны, и нет времени ждать.
Миранда посмотрела на свой еще плоский живот.
— Нет, я полагаю, время есть.
13 Августа 1819 года
Сегодня я с Оливией приехала в Эдинбург. Бабушка и дедушка были слегка удивлены, увидев меня. Но намного больше их удивила причина моего визита. Они были молчаливы и серьезны, но ни минуты не позволили мне почувствовать, что разочарованы или стыдятся меня. Я всегда буду любить их за это.
Ливви отослала записку своим родителям, что сопровождает меня в Шотландию. Каждое утро она спрашивала, не пришла ли моя менструация. Как я и предвидела, ее нет. Я постоянно смотрю на свой живот. Я не знаю, что я ожидаю увидеть. Конечно же, он не вырастет внезапно, и, определенно, не так рано.
Я должна сказать Тернеру. Я знаю, что должна, но я не могу ускользнуть от Оливии, не писать же письмо в ее присутствии. Как бы я ни обожала ее, я не должна спугнуть ее. Она не может здесь быть со мной, когда приедет Тернер, который, несомненно, сделает это, когда получит мое письмо, надеюсь только, что я смогу его когда-нибудь отослать.
О Господи, вот и она.
Глава13
Тернер не знал, почему так долго оставался в Кенте. Двухдневная поездка быстро удлинилась, когда лорд Гарри решил, что желает приобрести собственность, и кроме этого, желает, устроить прием и присутствие его друзей было просто необходимо. Тернер не смог придумать предлога, чтобы вежливо отказаться. И честно говоря, он действительно не хотел уезжать, иначе пришлось бы вернуться в Лондон и мужественно выполнить свой долг.
Не то, чтобы он избегал женитьбы на Миранде. Как раз наоборот. Как только он примирился с мыслью о повторном браке, это перестало походить на ужасную судьбу.
Но, тем не менее, возвращаться не хотелось. Если бы он не умчался из города, приведя не слишком убедительное оправдание, то он, возможно, решил бы вопрос. Но чем больше он тянул, тем меньше ему хотелось думать об этой проблеме. Как же он объяснит свое отсутствие?
В общем, двухдневная поездка превратилась в недельный прием, что в свою очередь перетекло в двухнедельное мероприятие с охотой, гонками и большим количеством свободных женщин, которым предоставили «карт бланш». Тернер боялся воспользоваться последним. Он мог бы уклониться от ответственности перед Мирандой, но тем нее менее оставался верен ее.
Затем в Кент приехал Уинстон и продолжил развлекаться с такой энергий, что Тернер почувствовал себя обязанным остаться и по-братски проследить за ним. Это заняло еще две недели его времени, которое он с удовольствием потратил, поскольку все эти причины успокаивали чувство вины, которое он испытывал. Действительно, разве мог он оставить своего младшего брата? Если бы он отпустил его одного, то бедный мальчик, вероятно, закончил бы острым приступом французской болезни.
Наконец, он понял, что не может больше откладывать неизбежное, и вернулся в Лондон, чувствуя себя задницей. Миранда, наверное, кипятится. Для него было бы большой удачей, если бы она согласилась выйти за него. Итак, испытывая небольшой трепет, он прошагал к дому родителей и вошел в парадный холл.
Перед ним незамедлительно материализовался дворецкий.
—Хантли. — приветственно произнес Тернер. — Мисс Чивер дома? Или сестра?
—Нет, милорд.
—Хмм. И когда ожидается их возвращение.
—Не знаю, милорд.
—К обеду? Или к ужину?
—Полагаю, не в ближайшие несколько недель.
—Несколько недель. — Этого Тернер не ожидал. — Где они, черт возьми?
Хантли напрягся услышав ругательство.
— В Шотландии, милорд.
— В Шотландии? — Дьявол! Что, черт возьми, они там делают? У Миранды были родственники в Эдинбурге, но если у нее и были планы их посетить, то его она об этом не уведомила.
Минутку, Миранда не была обещана никакому шотландскому джентльмену, который был связан с ее бабушкой и дедушкой, ведь так? Кто-нибудь, конечно, сказал бы ему, если бы это имело место быть. Миранда, например. И Бог свидетель, что Оливия не умела хранить секреты.
Тернер зашагал к лестнице и начал кричать.
—Мама! Мама! — Он повернулся к Хантли. — Надеюсь, моя мать не понеслась также во весь опор в Шотландию.
—Нет, она дома, милорд.
Леди Ридланд поспешно спустилась вниз.
—В чем дело? Где ты был? Ты уехал в Кент, ничего мне не сказав.
—Почему Оливия и Миранда в Шотландии?
Леди Ридланд в удивлении подняла брови.
— Кто-то из семьи болен. Из семьи Миранды.
Тернер не нуждался в уточнении того, что было более чем очевидно, поскольку у Бивилстоков нет никаких родственников в Шотландии.
—И Оливия поехала с ней?
—Ну, они очень близки, ты же знаешь.
—Когда они вернутся назад?
—Я не могу ничего сказать о Миранде, но я написала Оливии, настаивая, чтобы она вернулась. Она прибудет через пару дней.
—Хорошо. — Проворчал Тернер.
—Уверена, что она будет рада твоей братской привязанности.
Тернер сузил глаза. Не послышался ли ему намек на сарказм в голосе матери. Он не был в этом уверен.
— Скоро увидимся, мама.
—Хорошо. О! Тернер?
—Да.
—Почему ты не проводишь больше времени со своим камердинером. Ты выглядишь оборванным.
Тернер зарычал, выходя из дома.
Два дня спустя, Тернеру сообщили, что его сестра возвратилась в Лондон. Тернер помчался домой, чтобы немедленно ее увидеть. Если и было что-то, что он ненавидел, так это — ожидание.
И если было что-то, что он ненавидел еще больше, так это чувство вины.
И он чувствовал себя чертовски виноватым в том, что заставил ждать Миранду больше шести недель.
Оливия была в своей спальне, когда он прибыл. И вместо того, чтобы подождать ее в гостиной, Тернер помчался наверх и постучал в дверь.
—Тернер! — воскликнула Оливия. — Боже мой! Что ты здесь делаешь?
—Действительно, что, Оливия? Кажется, я здесь живу. Помнишь?