Мы решили воспользоваться присутствием японского флота в Токийском заливе, чтобы пополнить наши наблюдения. Но выполнить наше намерение оказалось не так-то легко. Наконец мы остановились на наиболее простом и эффективном, но вместе с тем и самом рискованном решении. Я предложил направиться на маленькой моторной лодке к месту стоянки японского флота. Капитан 1 ранга Эдди Пирс, в настоящее время один из наших видных экспертов по Японии, был тогда лейтенантом, изучавшим в Японии язык. Мы обдумали с ним мой план, который одобрил военно-морской атташе. Используя моих старых знакомых, нам удалось получить моторную лодку, не привлекая постороннего внимания. Вооружившись записными книжками и карандашами, мы пустились в путь под самым носом у вечно осторожных японцев.
Поздним утром мы отплыли от одной из пристаней Иокогамы. Убедившись в том, что за нами никто не наблюдает, мы развили довольно большую скорость, стараясь, однако, не привлекать к себе излишнего внимания. Вскоре мы очутились в центре скопления японских кораблей. Я и Эдди не были видны специально подобранному японскому рулевому, который ничего не знал о нашей миссии и которому вполне можно было верить, что он сохранит все в тайне, по крайней мере, пока мы не вернемся в Токио и не избавимся от своих заметок.
Укрывшись за занавесками в лодке, мы могли все видеть, сами оставаясь незамеченными. Мы решили уничтожить наши записки в том случае, если будем обнаружены, но никто не мог заподозрить, что в маленькой лодке находились два американских офицера разведки, даже если бы сама лодка и привлекла к себе внимание, незаметно скользя вдоль выстроившихся японских кораблей. Я полагаю, что японцам и в голову не приходило, что два американских морских офицера отважатся на такую дерзкую вылазку. Никто нам не помешал, и мы вернулись, насколько мне известно, никем не замеченные, с многочисленными заметками о конструктивных и других новшествах японских кораблей, которые можно было получить путем непосредственного наблюдения. «Рыбалка» оказалась удачной, и наш улов вполне удовлетворил нас и военно-морского атташе. Когда мы закончили эту работу, я позвонил своим японским знакомым, чтобы не создалось впечатления, будто моя поездка в Японию была секретной. Я передал этим «постам подслушивания», что рад возможности снова посетить Японию на этот раз на борту «Марблхеда».
Немедленно после окончания этого незапланированного посещения Токио и Токийского залива я вернулся в Кобэ, где наш крейсер уже готовился на всех парах отплыть в Шанхай. Скорость крейсера не могла вызвать подозрение: нашей обычной практикой было испытывать машины и выверять время, необходимое для плавания с максимальной скоростью. Но когда спустя полтора дня мы пришвартовались в Шанхае, японцы встретили нас в крайнем смятении. Сама скорость явилась для них чем-то непостижимым, но еще больше их взволновала причина, по которой мы шли на предельной скорости. Что замыслил командир крейсера «Марблхед»? Зачем понадобилось столь быстрое возвращение в Шанхай? Какие же у Захариаса секретные сведения, что потребовалось доставить их с такой быстротой? Поскольку сами они не могли ответить на эти вопросы, то спросили нас в открытую:
— Для чего вам понадобилась полная скорость от Кобэ до Шанхая?
— Полная скорость? — переспрашиваем мы с притворным удивлением. — Нет, это наша обычная крейсерская скорость.
Верили они нам или нет, наш ответ, конечно, их не успокоил. Тайна «Марблхеда» с момента его спокойного отплытия из Шанхая с секретным пассажиром на борту и до стремительного возвращения в Шанхай спустя всего семнадцать дней осталась секретом для японской разведки.