Использование агентуры — «доверенных лиц» — является разрешенным законом стандартным методом работы ведомств по охране конституции. Но в особенности в связи с правоэкстремистскими организациями вербовка таких агентов все чаще вызывает скандалы, попадающие на первые полосы газет. В середине 2001 года бывший вице-председатель земельной организации НДПГ Тюрингии Тино Брандт в программе телекомпании ЦДФ рассказал о своей деятельности в качестве «стукача». Убежденный правый экстремист заявил в интервью, что получил за это «более чем пятизначную сумму», которую полностью использовал в целях неонацистской пропаганды. Деньги «надежно потекли в создание нашего сайта в Интернете и так же надежно — на проведение акций к годовщине смерти Рудольфа Гесса», утверждал Брандт. Он подтвердил, что земельное ведомство по охране конституции снабжало его гонорарами для создания «тюрингской внутренней самообороны» (Thьringer Heimatschutz, THS), считающейся самой большой организованной неонацистской организацией в этой федеральной земле. Тино Брандт, агентурный псевдоним «Отто», спонсировался органами охраны конституции на суммы до 40 тысяч марок в год (журнал «Дер Шпигель», номер 25 за 2001 год). Кроме того, ЛФФ Тюрингии использовало еще и осужденного неонациста Томаса Динеля и заплатило ему 25 тысяч марок (газета «Зюддойче Цайтунг», 01.09.2000). Этот факт демонстранты в Эрфурте прокомментировали такими едкими лозунгами: «Все говорят о нацистах. Мы им платим» и «Чтобы ослабить НДПГ — распустите органы охраны конституции!». («Зюддойче Цайтунг», 22.05.2001).
Случаи Брандта и Динеля раскрыли сложность проблемы с доверенными лицами. Но это было еще не самое худшее. 18 марта 2003 года, в первый и пока единственный раз, требование судебного запрета политической партии — речь шла о НДПГ — было не просто резко отвергнуто Федеральным конституционным судом. Более того — в ходе процесса была высказана очень резкая критика практики органов охраны конституции. Чтобы добиться запрета НДПГ, доказать антиконституционность ее намерений и агрессивно-воинственную позицию ее членов, массово использовались доверенные лица немецких ведомств по охране конституции. Но ценность показаний этих агентов, в общем, с юридической точки зрения очень спорная, поскольку содержание правды в купленной информации может быть весьма сомнительным. Кроме того, существует опасность, что доверенное лицо в качестве «агента-провокатора» специально провоцирует противоправные акции или высказывания, чтобы получить желаемый материал.
Уже в октябре 2000 г. рабочая группа из представителей Федерации и земель, проверявшая в Карлсруэ иск с требованием запрета НДПГ, выразила свой глубокий скепсис («Ди Вельт», 29.01.2002). Собранного против НДПГ материала было явно недостаточно. Особо следовало отметить «проблематичное положение с источниками» в сфере деятельности агентуры. Эксперты тогда хорошо запомнили, что федеральный министр внутренних дел Отто Шили официально заявил, дескать, материала вполне хватит. Наконец, три запроса от Федерального правительства, Бундестага и Бундесрата были переданы в феврале 2001 г. в Федеральный конституционный суд и 4 октября 2001 г. все вместе им приняты. О чем шла в них речь? Согласно абзацу 2 статьи 21 Основного закона следовало доказать, что НДПГ, «исходя из ее целей и поведения ее членов, намеревается нанести ущерб основам свободно-демократического общественного строя или вовсе его свергнуть». При этом нужно было доказать, что она делает это в «активной воинственной форме», но для этого доказательства туповатых правых лозунгов и пропаганды ненависти было явно недостаточно. В особенности, в «дальних уголках» запросов на запрет накопились ссылки на так называемые «свидетельства органов власти». Таким эвфемизмом обозначалась информация из секретных источников, в большинстве своем — от агентов и из протоколов подслушивания. Федеральное правительство, Бундестаг и Бундесрат 126 раз опирались на такие «свидетельства органов власти» из разных федеральных земель в тех местах поданных ими заявлений, где речь шла об антиконституционном поведении руководителей НДПГ.
Со временам стали известны девять доверенных лиц в заявлениях Бундестага, Бундесрата и Федерального правительства о запрете партии, из которых к моменту дачи показаний только один все еще оставался активным агентом. Кроме того, распространился слух, что даже некоторые речи вождей НДПГ были написаны самими сотрудниками ведомств по охране конституции… Но агенты федерального и земельных ведомств не все «выплыли» в качестве таковых в заявлениях о запрете, а один за другим были разоблачены в ходе расследований, проводимых средствами массовой информации, как показывают некоторые примеры.