– Могу и скажу. В самое ближайшее время. Я очень удивлюсь, если мы не покинем Харвич в течение получаса.
Нам принесли обед, чуть тепловатый и почти безвкусный, но я все равно был счастлив и ел с удовольствием. Холмс мало говорил во время еды, поэтому я развлекал нашего хозяина армейскими байками. Возможно, это была не лучшая тема для разговора, поскольку мы находились во власти военно-морского флота, но если подумать, мы все участвовали в одной и той же войне.
По возвращении в нашу каюту Холмс проверил коридор – нет ли там кого-нибудь. Убедившись, что коридор пуст, он уселся на койку и, как я видел по выражению его лица, принялся складывать, вычитать, делить и сортировать информацию, причем на бешеной скорости.
– Ну, Уотсон, что вы обо всем этом скажете? – наконец задал он вопрос.
– Вы имеете в виду капитана Дэвида, якобы не знающего Ярдли?
– Причем Ярдли предположительно знаком с Дэвидом. Да, и об этом тоже. Но для начала скажите: заметили ли вы что-нибудь любопытное в Харвиче?
– Что вы имеете в виду?
– Вспомните: предполагалось, что мы войдем в состав экспедиционных войск, следующих в Архангельск.
– Да, я помню. И, похоже, так и есть. Разве нет?
– Ни в коей мере, Уотсон. Начнем с того, что для серьезной операции по вторжению нужны и соответствующие силы. Скажите мне: сколько солдат вы видели?
– Солдат? Ну… – Я изрядно смутился.
– Вот именно. Не было никаких солдат. В Харвиче мы видели только моряков, входящих в персонал базы. И ни одного судна для перевозки войсковых частей. Что-то я не помню ни одного успешного вторжения без участия армии, которая и проводит это вторжение. Скажу больше: когда такое было на протяжении всей истории британского военно-морского флота, чтобы командир корабля отправлялся в плавание с важным заданием и при этом не получил четких указаний, куда он должен прибыть и когда? Неужели, Уотсон, они с таким пренебрежениям относятся к моим способностям, что решили, будто я поверю этому капитану Дэвиду?
– Я не понимаю, Холмс. Ведь Ллойд Джордж сказал вам про вторжение, не так ли?
– Нет, это было мое предположение. Он только подыграл, и блестяще. Заставил меня поверить, что я благодаря своим дедуктивным способностям раскрыл важную военную тайну.
– Я все равно не понимаю.
– Уотсон, мы с вами знаем, какая задача стоит перед нами в России. Но что, если о ней знаем только мы, Ллойд Джордж и круг самых приближенных к нему лиц, о существовании которых мы не подозреваем?
– Теперь вы меня совсем запутали, Холмс.
– Я хочу сказать следующее: а что, если каждое из звеньев, о которых я упоминал на берегу, не знает не только других участников, но и нашей цели? Допустим, им отдали приказ всего лишь, например, доставить нас из пункта А в пункт Б. Тогда кто может сказать, зачем мы туда едем? Никто не подозревает о наших намерениях и задачах! Нашей секретной миссией вполне может быть сбор пыльцы! Уотсон, теперь вполне очевидно, что Ллойд Джордж умело направлял меня, как тренер уловками направляет упирающегося породистого скакуна к опасному препятствию. И разве не может быть, что он умышленно напустил туману? А если так, то возможно все – все что угодно.
– А как насчет его величества, Холмс? Разве сам король не говорил, что выбрал вас для этого дела?
– Говорил. И это единственная часть пазла, которая не встает на место.
– Но если мы направляемся не в Россию, Холмс, то куда же тогда?
– Я все еще считаю, что цель нашего путешествия – попытаться успешно выполнить поставленную перед нами задачу. А если так, то мы должны следовать в Россию. Но не в Архангельск, а скорее всего в Кронштадт.
– Кронштадт?
– Да, это ближайшая к Санкт-Петербургу[4] военно-морская база, находится от него примерно в сорока милях. Она охраняет подступы к столице[5]. Если большевикам хватило политической прозорливости пригласили столь нежеланных гостей, как англичане, в Мурманск, чтобы охранять столицу от фланговой атаки немцев и финнов, то готов поспорить, что в Петербурге планируется что-то еще. Думаю, намечается или уже ведется гораздо более хитрая и сложная игра, чем мне дали понять. Я-то думал, что все просто: есть красные, есть белые; все равно что выбор вина к обеду. Но все глубже, Уотсон, гораздо глубже. Пока я не могу вычислить намерения обеих сторон, но, какими бы они ни были, я считаю, что нам позволят спокойно пройти прямо в Кронштадт. А если вмешается германский флот, дело станет еще интереснее.
С этими словами Холмс улегся на койку и впервые за два дня, а то и больше, заснул. Я последовал его примеру.
4
Санкт-Петербург был переименован в Петроград 18 (31) августа 1914 года, но Холмс вполне мог использовать привычное название.
5
На самом деле к тому времени столица уже была перенесена из Петербурга в Москву (в марте 1918 года).