Я позволил себе усомниться:
— По-вашему, банк — безобидный пример?
— На фоне того, что я могу себе вообразить — да! — отрезал шеф.
— Вам виднее Василий Петрович.
— Да к счастью, а точнее, к сожалению, мне виднее.
— Почему это, к сожалению? — удивился я.
— А потому Сергей, что чует мое сердце, намучимся мы с этими невидимками. Я, да и наш с тобой московский шеф предпочли бы заниматься иностранной разведкой. Привычно оно, да и где-то безопасней. А какой фортель могут выкинуть эти…, -шеф почему-то ткнул рукой в сторону окна, — мы не знаем. Вот и суди сам.
Данилов отлепился от подоконника и подойдя к рабочему столу включил подсветку.
Я посмотрел на него:
— Так вы полагаете, что невидимки все-таки опасны?
Генерал пересек кабинет и остановился возле сервировочного столика. Потом он с сожалением потрогал давно остывший чайник, почесал шевелюру и, взяв бутерброд с сыром, надкусил его.
— Мне нечего больше думать, — невнятно произнес шеф с набитым ртом. — Лично я склонен всегда предполагать самое худшее. Пойми, даже обычные люди, иногда нарушают закон. Ну… там проедут на красный свет. Присвоят найденную на улице сотенную купюру. Не страшно, но, — Данилов поднял вверх длинный мосластый палец, — чем большими возможностями обладает человек, тем страшнее могут быть последствия. Возможности невидимок огромны. Если не почти безграничны. Соответственно и последствия негативных поступков совершенных ими могут быть такими же. Поэтому лучше, на мой взгляд, перестраховаться. Для того и нужна была эта беспрецедентная секретность. Теперь, мы, приступая к более активным действиям, имеем, если можно так выразиться определенную фору. Мы про них знаем, а они про это не знают. И такое положение вещей надо сохранить, Сергей, как можно дольше. Понимаешь?
У меня вертелось на языке, спросить какие такие активные действия предполагается провести в отношении невидимок, но я сдержался. Гораздо больше меня интересовало, зачем понадобился я в этом предприятии с более чем сомнительным завершением в обозримом будущем.
— Василий Петрович, — наконец решился я спросить, — а зачем понадобился именно я?
Данилов, дожевав бутерброд, опустился рядом со мной на диван. Молча, похлопал меня по плечу и сказал:
— Хороший вопрос. Молодец, сообразительный. Именно ты. Испугался?
— Н-нет, но это так странно. В управлении полно сотрудников более опытных, чем я, да и не по профилю это моего отдела. Собственная безопасность — немного другое, чем то, что вы мне здесь рассказали и… извините Василий Петрович, я не вчера родился — фактически предложили.
— А я пока тебе ничего и не предлагаю, — сказал шеф. — И с чего ты взял, что предложу? А касательно собственной безопасности, то не сомневайся, это по профилю, как ты выразился. В Московском и нашем управлениях есть и могут появиться еще люди-невидимки…, генерал помолчал и медленно, заглянув мне в глаза, тихо договорил, — или нелюди.
При этом выражение лица у него было каким-то неприятным. То ли брезгливым, то ли подозрительным…
Меня мороз по коже пошел от этих слов и генеральского взгляда.
— Они, Сергей, несовместимы со службой в органах, а это уже работа твоего отдела. Однако это потом. Сейчас это не главное.