Тут я уже совсем потерялся и, повернувшись, сделал шаг по направлению к выходу.
— Куда! — не своим голосом вдруг заорал Василий Петрович, вновь обретя дар речи, — Стоять, лейтенант! Кру-гом!
Даже в том моем плачевном состоянии, я отметил, что у этого знатока арабской литературы выработан отличный командный голос. Ему бы полком командовать. Или на худой конец батальоном.
Повинуясь приказу, я остановился и, немного помедлив, повернулся к Данилову лицом. Шеф, все еще сидел за столом, мрачно буравя меня взглядом сердитых глаз.
— Ну и дисциплинка у тебя Муромцев! Как я до сих пор не уволил, сам удивляюсь. Разгильдяй!
Я молчал. Говорить мне было нечего. Генералу надо было давно поставить в этом разговоре точку. Ведь я уволен. Вероятно еще вчера. Интересно возьмут ли меня в наш ЖЭК младшим помощником дворником? А может он прямо сейчас меня застрелит? Это было бы к лучшему. Впрочем, вряд ли. Это была бы для него слишком грубая работа.
Однако Данилов за пистолетом не полез, а на удивление быстро успокоился и молча, ткнул пальцем в отодвинутый мной стул:
— Сядь! И слушай.
Повинуясь приказу, я на ватных ногах вернулся к столу и сел.
— Ты, конечно, решил, что тебя уволят. Хм… Разочарую, — генерал неожиданно ухмыльнулся, — это было бы самым простым, но, к сожалению далеко не самым эффективным решением. Легко захотел отделаться? Не выйдет. Хотя, должен сказать, что, рассматривался и такой вариант. Однако, по моему настоянию, решили иначе. Тебе придется поработать, и как ты, вероятно, догадываешься, именно в группе «Фантом».
Я поднял голову и посмотрел Данилову в глаза — не шутит ли он. Шеф не шутил.
— Послушай, — Василий Петрович пересел ближе ко мне и перешел почти на шепот, — все это, — он сделал неопределенный жест рукой, — я имею в виду возню вокруг невидимок, тянется довольно долго. И конца этому не видно. Несмотря на определенные успехи, мы до сих пор ничего не знаем о них. Скажу тебе по секрету, я всегда считал, что нужно предпринять решительные шаги, но для этого не было никаких возможностей. Не было маломальского понимания ситуации. Сейчас все изменилось. По крайней мере, многое. Сейчас у меня, у всех нас, есть ты. Да, да, не удивляйся. Чекист, который не отличается от них. Наши ученые умы от академий в Москве полагают, что невидимки каким-то образом, без приборов определяют своих. Может, чувствуют температуру, может биополе видят. А почему бы и нет? Я тоже так считаю. Должны же они как-то это делать. А у тебя такое же поле. Температурный рисунок тот же что и у них. Невидимки почти гарантированно примут тебя за своего. Думается мне, лейтенант, что с твоей помощью многое в невидимках нам станет ясным. Ясным как весеннее утро. Понимаешь о чем я? В общем, я решил, и бояре постановили, в том смысле, что Москва одобрила твое внедрение в среду невидимок.
Я постепенно приходил в себя и, только осознав, к чему он клонит, взмолился:
— Василий Петрович, я никогда не работал под прикрытием. Я завалю вам все дело. Здесь нужен опыт, а какой он у меня? Нулевой.
— Знаю. Все знаю, лейтенант. Но вместо тебя направить некого. Потенциальный невидимка среди нас только ты. Московские невидимки, работающие в ФСБ наверняка давно связаны со своими. Стаж работы у них слишком велик. Да и оба невидимки из нашего управления, не годятся — один пожилой, второй — в отделе контрразведки, да и тоже наверняка завербованы своими. Дело в том, что в полном смысле прикрытия не будет. Ты будешь выступать, как работник нашего управления. Под своим именем и всем прочим. Единственное, что они не должны знать, это то, что знакомство с ними будет нашей инициативой, а не случайностью.
— А почему вы уверены, что я также не завербован невидимками?
Лицо шефа стало скучным. Генерал устало поднялся, прошелся по кабинету, потом подошел ко мне и положил руку на плечо:
— Хочешь честно? Ни в чем я не уверен Сергей. Ни в чем. Просто надо что-то делать, в конце концов. Сотрудник ты молодой, странностей не имеешь…, - шеф помолчал, потом продолжил. — Нет, я так не думаю. Не верю, что ты тоже завербован. Потенцию к этому имеешь, это точно. Но потенция это одно, быть невидимкой это, абер, совсем другое. И еще… Замечено, что среди невидимок, по крайней мере, среди известных, почти нет научных работников. А ты как-никак бывший ученый. Можно сказать без пяти минут кандидатом наук был в свое время.
— Ну, какой я ученый, Василий Петрович, — запротестовал я, чувствуя, как наливаюсь краской. Это была явная, ничем не прикрытая лесть.