Первоначально специальные подразделения полиции безопасности осуществляли массовую экзекуцию на Восточном театре военных действий. Бывший гауляйтер[34] Вены Одило Глобочник, назначенный шефом города Люблина (Польша), один только истребил тысячи евреев. Поднятая этой резней волна ужаса и негодования потрясла устои режима. Тогда Гейдрих лично уговорил Гитлера отказаться от «зверских методов», заменив их тихим, лично им разработанным механизмом уничтожения.
Основной принцип этой системы заключался в том, что евреи должны были уничтожать евреев же. В этом заключался нюанс, присущий Гейдриху. Так что вся работа на первой стадии уничтожения проводилась евреями под надзором нескольких полицейских из состава подразделений безопасности. В ходе дальнейшей практики стали уничтожаться и сами нежелательные свидетели творившегося беспредела. Гейдрих учел опыт Древнего Египта, когда рабочие, строившие надгробный памятник фараону, умерщвлялись по его же приказу после окончания строительства, в результате чего примененные при возведении саркофага секреты уходили вместе с ними в могилу. Еврейские национальные комитеты в Берлине, Вене, Праге, Франкфурте-на-Одере и многие другие почти во всех крупных городах Европы должны были решать, кто из их единоверцев подлежал направлению в польские гетто. Очень немногие знали, что после прибытия на место назначения этих людей ждало еще одно – и на этот раз последнее – перемещение в лагеря смерти Освенцим и Майданек.
Запущенная Гейдрихом машина продолжала функционировать еще долгое время после его смерти. Даже план «еврейской эмиграции из Венгрии», согласованный правительствами Германии и Венгрии весной 1944 года, нес на себе отпечаток метода Гейдриха.
Была достигнута официальная договоренность, что венгерские евреи должны быть депортированы в польские гетто. Чтобы не дать евреям из Будапешта возможность бежать из города и скрыться в деревнях, депортация началась с провинций. Выполнение плана было возложено на венгерскую жандармерию, но отбор лиц, подлежавших депортации, осуществлялся еврейским советом старейшин.
Ежедневно в Польшу отправлялись два поезда с двумя тысячами евреев в каждом. Ничего не подозревавшие евреи не имели ни малейшего представления об ужасной участи, им уготованной. Без всякого сопротивления они спокойно шли колоннами к назначенным железнодорожным станциям и усаживались в ожидавшие их поезда. Жандармов, следивших за порядком, было совсем мало, так что бежать по дороге можно было бы довольно просто. В Карпатской Украине, где находились крупнейшие еврейские колонии, в труднодоступных горах и лесах беглецы могли бы скрываться месяцами. Но только очень немногие рискнули использовать последний шанс избежать смерти.
После окончания погрузки командование брал на себя офицер немецкой полиции, который ничего не знал о дальнейших планах в отношении пассажиров. Он получал письменное предписание сопровождать поезд со своей немногочисленной командой до одной из польских станций, а там передать живой груз ожидающим его представителям. Обычно поезд задерживался на этой станции недолго, и в права вступал новый эскорт. Колонна вновь прибывших исчезала в лесу, направляясь в Освенцим и Майданек, где людей ожидали мельницы смерти. Пустой состав отправлялся на следующую станцию, откуда следовал назад в Венгрию. Так что сопровождавшие его лица не имели ни малейшего представления о судьбе доставленных ими сюда несчастных, вынужденных спешно покинуть свои дома людей.
Глава 3 ГЕНРИХ ГИММЛЕР
Верховным шефом немецкой разведки, по крайней мере номинально, был рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.
Как случилось, что этот человек, по своему менталитету, да и внешнему виду напоминавший рядового банковского клерка, поднялся так высоко, что считался самым близким и поистине необходимым соратником Гитлера, а в качестве шефа СС обладал такой властью, что стал вторым после фюрера лицом в рейхе?
Его восхождение наверх вызывает просто изумление. До прихода Гитлера к власти Генрих Гиммлер не числился в лидерах нацистов. Он был тогда в числе людей, находившихся на втором плане, и никто не воспринимал его всерьез. Более того, он считался человеком с романтическими причудами. Являясь членом военизированного добровольческого корпуса[35], принял участие в мюнхенском «пивном путче» 9 апреля 1923 года, после чего стал автоматически поддерживать национал-социалистов.