Вследствие этого реальная власть Гиммлера не была столь всеобъемлющей, как это казалось со стороны. Со смертью Гейдриха экспансионистское развитие СС остановилось. Как и в ряде других вопросов, такая остановка была равнозначна отходу с занятых ранее позиций. Гейдрих конечно же не допустил бы такого развития событий и, даже имея в своих руках фиктивную власть, оказывал бы свое влияние на политику Третьего рейха. Гиммлер же все более и более впадал в состояние пассивной летаргии.
И в то же время считать Гиммлера вторым по влиянию человеком после Гитлера не является ошибкой. Ключевые позиции, которые он занимал – высший начальник и командир полицейских сил, шеф разведки, а позднее министр внутренних дел и командующий резервной армией (по сути дела, это была система контроля за комплектованием и оснащением вооруженных сил), – делали его таковым и давали возможность оказывать решающее влияние на формирование и ведение государственной политики. Тем не менее вышесказанное оставалось всего лишь потенциалом, поскольку Гиммлер почти не использовал свои права. Но он неукоснительно применял свою власть, получая указания от фюрера, считаясь в низшем звене партийной иерархии и широких народных массах арбитром и человеком, от которого зависели их жизнь или смерть. Он был неспособен возражать Гитлеру и выступать против его мнения – даже если какая-либо идея и приходила ему в голову.
Помимо прочего, Гиммлер обладал еще одной сильной позицией – лояльным отношением к нему фюрера. Понимал ли Гитлер, что на самом деле представлял его рейхсфюрер СС? Считал ли он его слабой и ничтожной личностью, каковым тот и был на самом деле? Скорее всего, Гитлер в течение длительного времени не смог увидеть бездарности и никчемности Гиммлера, поскольку ценил людей по своим меркам. Позднее он бы разглядел, что Гиммлер является просто куклой в руках Гейдриха, и стал бы привлекать последнего на свою сторону. По сути дела, то, что Гейдрих полностью превзошел бы Гиммлера в глазах фюрера и занял бы его место, было только вопросом времени. Скрытая борьба этих двух людей закончилась, однако, неожиданной смертью Гейдриха.
Второй Гейдрих на исторической сцене не появился: Кальтенбруннер не обладал ни энергией, ни инициативой Гейдриха, чтобы потеснить Гиммлера с занимаемых им привилегированных позиций, да у него и не было ни малейших намерений предпринимать что-либо.
Таким образом, Гиммлер сохранил свои позиции, а Гитлер не видел оснований для его смещения. Рейхсфюрер СС сумел стать необходимым Гитлеру и завоевал его личное доверие. В отличие от генералов, дипломатов, лидеров индустрии и многих членов партии, которые пытались на ранней стадии как-то воздействовать на диктаторские замашки фюрера, Гиммлер с самого начала следовал принципу никогда не возражать Гитлеру. Для него никакой план, предложенный фюрером, не казался невыполнимым. Когда кто-либо выступал с критикой решений Гитлера, Гиммлер ни разу никого из них не поддержал. До Гитлера не доходило, что за Гиммлером все время стоял Гейдрих и что ставшая потом ходовой фраза «Ничто не может быть невозможным» принадлежала не Гиммлеру. Но даже если бы Гитлер и осознал это, в его отношении к Гиммлеру мало бы что изменилось. А после смерти Гейдриха Гиммлер прекрасно справлялся с ролью человека, всегда говорящего «да». Гитлер, казалось, придавал мало значения различным теоретическим выкладкам, которые еще предстояло осуществить на практике, вполне удовлетворяясь тем, что не слышит упрямое «нет».
Гиммлер был не только слабым, малодушным и ничтожным человеком, в его характере отмечались еще и определенные патологические черты. Его ненависть к церкви носила вполне клинический характер, а его отвращение к ренегатам было просто болезненным. Гиммлер происходил из людей среднего класса, а его семья относилась к убежденным католикам. Отец был домашним учителем в баварской королевской семье, а дядя, весьма уважаемый среди родственников, был каноником придворной церкви. Когда Гиммлер стал обладать определенной властью, он понудил своего дядю уйти из церкви и использовал его опыт и знания в своей борьбе против христианства. Несчастный, получивший звание лейтенанта СС, не мог найти себе места в новом для него мире. После краха Германии он был интернирован, а потом направлен в Нюрнберг в качестве свидетеля обвинения на процессе трибунала. Там он и умер от разрыва сердца, успев, однако, примириться с церковью.