Се Ула, светя фонариком, пошла вперед, Чанг с напарником двинулись следом. Из «Шалфея» они вышли через заднюю дверь, довольно долго шли пока не наткнулись на телегу запряженную лошадью. Всю поклажу погрузили на повозку, потом сделали еще одну ходку, но уже с вещами полегче.
Как плату за работу Се Ула насыпала грузчикам по тарелке с рисом и кимчи.
Потом она налила им по стаканчику водки.
– Вы мне вместо водки, дайте немного продуктов с собой, – попросил Чанг.
– Пей, Инженер, завтра нам Се Ула вечером еще работу подкинет, и мы за нее получим по пять кило риса каждый.
– Ты загнул, – возмутилась Се Ула, – максимум по три килограмма.
– Не жмись, соседка, мы же сильно рискуем, – настаивал на своем Квон.
После долгой торговли сошлись на четырех килограммах. Это было спасение для Чанга. О том, чем им предстоит заняться, молодой человек не думал.
Утром Чанг был бодр и даже весел.
«Жизнь продолжается», –подумал он влезая в кузов машины.
На этот раз они сначала заехали на книжный склад и загрузили там несколько ящиков. Среди множества трудов Ким Ир Сена и книг о нем, Чанг с удивлением увидел книжку иностранного автора. Имя автора Вильям Шекспир ничего молодому человеку не говорило. Хотя Чанг был довольно образован и читал много, из иностранных авторов ему удалось прочитать лишь несколько русских книжек.
В книжке оказались стихи. Слова Шекспира из "Короля Лира" оказались настолько созвучны нынешнему состоянию Чанга, что он не поленился и переписал себе на листок:
Отверженным быть лучше, чем блистать
И быть предметом скрытого презренья.
Для тех, кто пал на низшую ступень,
Открыт подъем и некуда уж падать.
Опасности таятся на верхах,
А у подножий место есть надежде...
Квон с удивлением взирал на напарника, что–то записывающего в трясущейся машине, а потом изрек с умным видом:
– Ты, Инженер, от голода видать совсем свихнулся. Слова тебя не накормят.
«Мою душу, они согреют», – подумал Чанг, но промолчал.
– На, Инженер, съешь, – протянул Квон кусок вяленой рыбы, – наберись сил, ночью нам предстоит тяжелая работа.
Чанг не заставил себя долго упрашивать и с удовольствием начал жевать.
– Квон, а кем ты раньше работал?
– Когда раньше? – подозрительно спросил напарник.
– До того, как заключил контракт и приехал сюда.
– Грузчиком.
– Так ты всю жизнь только и был грузчиком?
– Нет. Еще раньше до того в цирке работал.
– Грузчиком?
– Почему грузчиком? Я был артистом.
Трудно было представить этого увальня со шрамами артистом.
– И что ты делал?
– Был акробатом, работал с гирями. А потом...
– Что потом?
– Во время номера с фокусником. Они перепутали клетку.
– И что?
– Вместо пустой клетки, я оказался в клетке вместе с тигрицей. Она меня порвала.
– Так как ты выжил?
– Не помню, как все было. Все очень быстро... Потерял сознание. Еле выздоровел, а цирк в это время уехал.
– А ты не хотел вернуться в цирк?
– Очень хотел. Но кому там в таком виде я нужен? На лице, это еще ничего, а вот на груди...– Квон расстегнул рубашку, показывая страшные шрамы.
Они, молча, закурили.
Ночью Се Ула сама зашла в комнату к Чангу. Его соседей по комнате можно было не опасаться. Ли все ночи проводил у подружки на третьем этаже. Покидать место ночлега категорически запрещалось, но Ли было плевать на это. Ук Бо намаявшись за баранкой, спал как младенец.
– Иди за мной, – скомандовала женщина.
Подсвечивая фонариком, они пошли во двор, к складам. К удивлению Чанга часового там не было. Они подошли к угольному складу. Се Ула – открыла своими ключами ворота. Тихо урча, подъехала машина с незнакомым шофером. За три часа непрерывной работы Чанг и Квон наполнили машину практически доверху. Угля на складе осталось меньше половины.