Я закрыла блокнот, положила его на место и вылезла из-под навеса листвы.
До кладбища идти примерно полчаса. Перед входом, словно охранники у чугунных ворот, стоят две красные телефонные будки.
Я запыхалась и хотела пить, но сначала мне нужно было добраться до цели.
На Бромптонском кладбище похоронено много знаменитых людей. И моя мама. Я думаю, ей бы понравилось, что она лежит рядом с оперными певцами, инженерами, известными боксёрами, даже с изобретателем рождественской открытки Генри Коулом и суфражисткой Эммелин Панкхёрст.
Мамина могила очень маленькая и скромная. Мне нужно было очень сильно постараться, чтобы представить здесь маму в её очках в черепаховой оправе и услышать запах фруктового пирога, который она пекла каждую неделю. Но стоило мне это сделать, как серая каменная плита превращалась в запылённое посеревшее окно, к которому можно было прижаться лицом и увидеть, как она читает книжку или танцует на кухне под радио – где-то в другом мире.
Я присела на холодный камень, как будто на край чьей-то кровати.
– Привет, мам, – начала я и замолчала. Многим показалось бы странным разговаривать с тем, кто не может ответить. Но папа всегда говорил, что мама отлично умела слушать, поэтому она бы не возражала.
– Извини, что давно не приходила, неделя была очень сложная. И я тебе кое-что принесла.
Я вытащила из сумки детективный роман, который купила в секонд-хенде по дороге на кладбище, и положила на камень. Та книга, которую я принесла в прошлый раз, лежала на месте. Я забрала её и убрала в сумку. Я всегда носила маме книги. Иногда они намокали от дождя, иногда вообще пропадали, но это всё равно было лучше, чем цветы.
Минуту я сидела молча, ни о чём не думая. А потом начала рассказывать ей обо всём, что произошло: о случае в парке, о профессоре Д’Оливейре, о странной татуировке, о человеке без лица, который напал на меня, и о красной слизи, захватившей Лондон. О Брианне, о Лиаме и о том, как профессор предупредила меня, чтобы я не вмешивалась. И, конечно же, о ключе – о том подарке, который она мне оставила.
– Я так и знала, что у тебя есть секрет, мам, я так и знала, – сказала я и неожиданно расплакалась. Может быть, из-за того, что рассказ обо всех странных событиях сделал их ещё более реальными. Может, потому, что я вспомнила, как мне было страшно, когда на меня напали. Но, скорее всего, просто из-за того, что я очень скучала по маме.
Слёзы капали на пыльный камень, а на меня навалилась огромная усталость. Мир как будто потерял равновесие, а когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей головой на могильной плите, и мне было так удобно, как будто я лежала в постели.
– Не нужно бояться, – сказала мама и погладила меня по голове. Моё лицо утонуло в подушке. Я не видела её, только слышала голос.
– Просто… я понимаю, что должна сделать, – ответила я, шмыгнув носом. Подушка пахла мамиными духами. Я почти забыла этот запах.
– Но?
– Но я не хочу, чтобы кто-то попал в беду.
Она вздохнула, её голос стал печальным.
– Девочка моя, у всех постоянно случаются неприятности. Так уж устроена жизнь. Но ещё хуже, когда мы не живём в полную силу…
У неё были такие мягкие руки. Я свернулась калачиком, как бывает, когда больше не остаётся слёз. Потом оторвала голову от подушки, чтобы посмотреть на неё.
– Спасибо, мам…
Но я была одна. Я сидела на кладбище, и вместо подушки было надгробие. Камень стал мокрым от моих слёз. Что-то внутри изменилось, и я не сразу поняла, что именно: но тяжёлый груз, лежавший у меня на сердце, исчез.
– Спасибо, мам, – повторила я.
10. Лицо завтрашнего дня
– Привет, дружок! – в кухню, зевая и потягиваясь, вошёл папа. Наступил понедельник, и по сравнению со вчерашним днём я чувствовала себя другим человеком.
– Завтрак готовишь? – спросил он.
Я кивнула:
– Думаю, он нам обоим не повредит.
Я сняла с плиты сковородку и разложила яичницу, сосиски и грибы по двум тарелкам. Из тостера, как по команде, выскочили два поджаренных кусочка хлеба. Я начинала понимать, что во время стресса лучше всего постоянно занимать себя делами. Остановишься хоть на секунду – сразу наваливается апатия. Шумно выдохнув, папа сел за стол.
– Пахнет здорово.
Я поставила перед папой тарелку и кружку с кофе – на его приготовление ушла наша последняя вода. Папа ел молча, а я не могла завтракать спокойно, поэтому параллельно занималась уборкой кухни – просто протирала все поверхности.