Во время голода девятьсот двадцать третьего года он посадил всю свою многочисленную семью на подводы и выехал в Брянскую область, где его потомки живут до сих пор. Их образовалась целая деревня. Все работают в колхозе и занимаются сельским хозяйством. Вот такие метаморфозы судьбы произошли с вашими дальними родственниками.
— Да, восстание и революция здорово исковеркали судьбы людей. К сожалению, ничего поправить уже нельзя. Поздно.
— Зачем поправлять? Не вижу смысла. Все равно, Господь распорядится по-своему.
— Верно, Павел Иванович. На все воля божья… А какую литературу посоветуете прочитать на тему масонства?
— Чтобы было понятнее, советую начать с нашего малоизвестного в России автора — Михаила Осоргина. Роман называется «Вольный каменщик».
— Спасибо. Обязательно почитаю.
— Друзья, мы с вами отвлекаемся от основной темы: в архиве МВД я нашел личное дело капитана Николая Альфредовича Тиссена. Александр, слушайте внимательно! Дальше я буду рассказывать про Вашу прабабушку.
Павел Иванович смотрит на меня поверх своих очков и продолжает:
— Прошло лет двадцать после революции. Наталья все это время жила в Ленинграде. Она так и не нашла никаких следов мужа. Их сын Коленька закончил академию внутренних войск и поступил на службу в НКВД. Помогли Наташины связи в главном управлении. Молодому следователю предстояло бороться с расхитителями и бандитами. Такая профессия сына устраивала Наталью. Во всяком случае, семью не трогали.
В поликлинике НКВД Коленька познакомился с милой воспитанной барышней Татьяной, которая работала там врачом терапевтом. После недолгих встреч он привел ее в дом, познакомил с матерью, а еще через два месяца молодые расписались в ЗАГСе.
От этого брака появилось новое поколение ставшей уже советской фамилии Тиссен. Татьяна родила двух сыновей погодков — Анатолия и Сергея. И опять семейное счастье длилось недолго.
Началась Великая Отечественная война, а вскоре и блокада Ленинграда. Николая сразу забрали в ополчение. Надо было охранять дорогу жизни, проходящую по льду Ладожского озера.
При очередном обстреле его ранило, он упал в полынью, с трудом выбравшись оттуда, получил воспаление легких и скоропостижно умер.
Наталье удалось отправить детей с бабушкой на Урал, а сама она осталась рыть окопы в голодном и холодном городе. Несчастная женщина не смогла дожить до снятия блокады всего несколько дней, умерла от истощения. Вернувшись после окончания войны домой, сыновьям пришлось жить с бабушкой в одной комнате. Квартиру уплотнили. Им подселили жильцов соседних домой, разрушенных при бомбежках. Детство у мальчиков было тяжелое, впрочем, как и у всех послевоенных детей. Однако, они смогли получить высшее образование и устроиться в жизни. Ну, а остальное Вы все знаете. — закончил свой рассказ Павел Иванович.
В комнате повисла минутная тишина. Собираясь с мыслями, я достаю из сумки альбом, купленный в пинакотеке Мюнхена, открываю его на странице, где помещена репродукция с портретом барона фон Венцель, и спрашиваю историка:
— Павел Иванович, Вы видите кольцо на руке барона?
— Конечно, вижу. А что примечательного вы хотите этим показать?
Подобные кольца раньше были у многих дворянских семей.
— Дело в том, что у меня есть аналогичное кольцо и у Леры тоже. И еще: улавливаете ли вы хорошо заметное внешнее сходство барона на портрете со мной? Как вы думаете, как такое может быть?
Павел Иванович внимательно всмотрелся в портрет, подумал и произнес многозначительно:
— Одну минуточку, уважаемый барон! Знаете ли вы о том, что можете быть похожим на любого вашего предка вплоть до десятого колена?
— Нет.
— Так знайте, что я не вижу в сходстве ничего удивительного. Так проявляется генная память. А теперь я хочу сказать самое главное: Вас давно ищут родственники из Богемии. Это семейная пара — Адольф и Амалия фон Линд. Думаю, что они подробно смогут ответить на все оставшиеся у вас вопросы. Вот их адрес и телефон. Звоните, пишите. Я свою часть работы закончил.