На этот раз было уже страшно всем.
В течение двух суток три вируса оспы, гриппа и ангины посетили путешественников, истребили друг друга, но оставили после себя необратимые последствия. А именно…
Склероз.
Поседение и импотенция.
Маразм и амнезия.
Морщины и выпадение зубов.
Облысение.
Частичная слепота.
Сыпь по всему телу и частичный паралич конечностей.
Итог:
Заражение пошло по всей базе, включая солдат и офицеров. По цепочке. Принцип домино.
Лазарет и пустующие ранее койки были забиты до отказа. Медицинский персонал не справлялся с наплывом заражённых, которые, спустя сутки, выздоравливали сами собой, и возвращались на свои служебные места, за исключением самих участников проекта. Любашу и Алёну отправили в город в центральную больницу, где им предстояло провести все последующие дни перед родами Любы. В течение недели весь персонал и личный состав секретного объекта был эвакуирован грузовиками в неизвестном направлении. На территории постоянно дежурили четыре передвижные лаборатории и появились люди в комбинезонах химической защиты. На базе остались только участники проекта, посвящённый в эксперимент персонал и добровольцы офицеры во главе с капитаном и старшим лейтенантом охраны.
Тимофей Фёдорович, Марк Данилович, Лариса и Марья Евдокимовна тоже покрылись сыпью, но она прошла через двое суток, чего нельзя было сказать о Сергее, Диме, Толике и Егоровиче.
К концу первой недели третьей волны выздоровели все, кто остался на базе, кроме четверых путешественников, очевидно, заразившихся непонятным вирусом через свои перемещения во времени. Все четверо лежали каждый отдельно в одной из передвижных лабораторий, не имея возможности, даже переброситься парой слов друг с другом: контактировать между собой им запретили. Тимофей Фёдорович уже не контролировал ситуацию: теперь на базе хозяевами стали люди в комбинезонах. Каждое помещение, включая гаражи, склады, оранжереи и скотные загоны были обработаны специальным раствором; домашних животных и птиц вывезли за границу базы, а столовая, клуб и казармы опечатаны особым распоряжением из столицы.
Ещё через пять дней путешественники один за другим пришли окончательно в себя; вначале Сергей с Димой, затем и Егорович с Толиком.
Но друзей было не узнать. То, что увидели оставшиеся на базе, когда тех впервые выпустили из фургонов лабораторий, заставило всех замереть на месте. Лариса и Евдокимовна вскрикнули одновременно от ужаса и едва не лишились сознания.
…Все четверо путешественников за эти двенадцать дней превратились…
В настоящих СТАРИКОВ.
№ 45.
Стремительнее всех начал стареть Николай Егорович, так как по возрасту был самым старшим из всей четвёрки. Сейчас он выглядел дряхлым беззубым девяностолетним стариком, которого приходилось кормить из ложки. За ним ухаживала Евдокимовна. Тот Егорович, что был душой всей компании, который одним из первых обнаружил комбинат, локомотив, убитого учёного и саму базу, который первым покорил пространство-время, теперь что-то невнятно бормотал и не узнавал никого вокруг. С прискорбием и печалью было видно, что дни его уже сочтены.
Чуть «лучше» выглядел Анатолий, лет на двадцать моложе, но не более того. Редкие седые волосы, морщины, избороздившие некогда забавное и умное лицо, делали теперь путешественника из будущего неузнаваемым. Он едва видел что-то в расплывчатых силуэтах и Лариса, так и не познавшая его любви, с покорностью и печалью ухаживала за ним все последующие дни. Толик, семидесятилетний теперь старец, слушал её утешительные речи, но ответить ничего не мог: вирус лишил его способности говорить.
Дима, этот неутомимый говорун и любопытный во всех начинаниях друг выглядел лет на шестьдесят. Он мог общаться с персоналом, гулять по территории базы, но увидев себя в зеркале после посещения его возбудителем инфекции, надолго замкнулся в себе, подпуская к своей постели только Тимофея Фёдоровича. Тело теперь принадлежало не ему. Тело принадлежало ВРЕМЕНИ. Он наотрез отказался говорить о себе что-либо Любаше, и бедной девушке в поликлинику города пришлось сообщить, что их всех четверых на какое-то время отправили в столицу, без права общения по телефону. Любаша пришла в истерику, а дополняло создавшуюся трагедию отсутствие вестей от Сергея, так же не захотевшего, чтобы Алёна узнала, в каких немощных старцев они превратились за время их отсутствия. Сергей, хоть и выглядел «моложе» всех, но из озорного двадцатилетнего парня с весёлыми взглядами на будущее, он превратился в пятидесятилетнего лысеющего пожилого человека.