На том разговор, собственно, и закончился. В трубке на секунду воцарилась пауза, переваривая услышанное, потом послышался всхлип, и логическая концовка не заставила себя долго ждать:
- Нахал!
Мембрана телефона издала прерывистые гудки, означавшие, что на том конце бросили трубку и, глупо уставившись на кота, Серёга в свою очередь положил свою. Таков был финал неудавшегося ухажёра за пылким и любящим сердцем своей возлюбленной.
Чёрт бы побрал этого Вальку, сконфуженно подумал он и поплёлся мимо родителей к себе в спальню, даже не объяснив им, каким образом он оказался весь поцарапанный и обкусанный безжалостными насекомыми.
…А наутро, проснувшись (спал плохо, всё время снились какие-то лошади), он кое-как доковылял в ванную, заглянул в зеркало и поморщился. Зеркало ответило ему тем же.
Первым делом, набрав Маришку, счастливо полагая, что женская мятежная душа возлюбленной успокоилась и простила грешного горемыку, прокричал в трубку, боясь, что ему опять не дадут слова:
- Козочка моя! Прости меня…
- Да пошёл ты! – был ответ, но трубку не клали и ждали ответа.
- С днём рождения! – выпалил Серёга, не совсем понимая, что именины уже, в общем-то, прошли.
Трубка помолчала, затем поинтересовалась, как бы невзначай:
- Чего хотел, бабник?
- Хотел с тобой в… - Сергей запнулся, только сейчас осознав, с каким персонажем его сравнивают на том конце провода. – Я не бабник! – попробовал реабилитироваться он. – Меня Валька в лес затащил, а там…
- Знаем мы ваш лес, - безжалостно констатировала трубка Маришкиным голосом. – Я весь день прождала, торт испекла, родителям после обеда звонила, а он, видите ли, по бабам шлялся…
- Погоди, козочка моя…
- Я тебе не козочка, козёл!
…Разговор с переменным успехом длился ещё бесконечное время, пока, наконец, вымолив у обладательницы второго сопрано временное прощение, Серёга уговорил её встретиться через час в парке у фонтана, где он и расскажет, что случилось с ним в этом проклятом лесу.
Сначала сбивчиво, глотая слова от страха, что его перебьют бесцеремонным образом, но потом, постепенно убеждаясь, что Маришка только показывает вид рассерженной дамы, Сергей рассказал ей всё от начала до конца, начиная с утреннего звонка Вальки и заканчивая последней электричкой, на которой он добрался домой. Валька и Егорович остались там, ожидая его завтра утром с рюкзаком, полным еды.
Они сидели на лавочке у фонтана, и чем больше Сергей погружал Маришку в таинство своего рассказа, тем шире округлялись её прекрасные глаза, не имевшие, как полагал Сергей, ни одного аналога в мире. Она перебила его лишь раз, когда спросила, кто такой Егорович, а когда Сергей дошёл до финала, задумчиво произнесла, теребя платочек в руках, который вытащила на всякий случай, если придётся показать провинившемуся свои слёзы:
- Секретная база… карета… комбинат… - от её злости не осталось и следа, отчего Сергей почувствовал себя на седьмом небе от счастья, взяв на заметку, что женщины верят во что угодно, лишь бы перед ними вовремя извинились и, покаявшись, пообещали миллионы звёзд с неба.
- Что скажешь, козоч… - он вовремя запнулся, помня, с кем его сравнивали в прошлый раз. Вместо этого спросил:
- Что будем делать?
- Валька знал, что у меня вчера было день рождения?
- Знал, - потупился Сергей. – Но, он же, и посадил меня на последнюю электричку, иначе я бы там застрял ещё на ночь.
Маришка, казалось, обдумывала что-то. Затем решительно поднялась и серьёзно ответила:
- Ладно, с ним я разберусь позже. Нам нужно в институте взять больничные справки на несколько дней, а завтра утром я поеду с тобой к вашему Егоровичу. Если он подтвердит всё, что ты мне только что рассказал, то считай, что ты прощён. Жди меня здесь, я в институт, там у меня знакомый врач есть. Возьмём больничные и на несколько дней будем свободны: там и посмотрим, что это за комбинат такой, и что это за кареты выскакивают у вас из-под земли. Я с вечера приготовлю бутерброды и напеку пирожков, а торт ещё со вчерашнего дня остался, так что, твоим друзьям будет, чем подкрепиться на первое время, а там посмотрим. Очень уж ты, рыцарь мой пропащий, заинтересовал меня этой историей.
И, рассмеявшись, она поцеловала Серёгу в губы, отчего дала понять, что на данный момент он временно реабилитирован. Но только на данный. Не более.
Уже подходя к институту, с Маришкой произошло нечто странное, заставившее её замереть на месте, тряхнуть головой от внезапно накатившего чувства дежавю, и более пристально всмотреться в толпу студентов, выходящих из дверей учебного корпуса. На какой-то короткий миг ей вдруг показалось, что среди абитуриентов она мельком увидела Сергея, стоявшего чуть в стороне, и напряжённо выискивающего кого-то из толпы. Как он мог её обогнать, если она покинула его несколько минут назад и оставила сидящим на лавочке фонтана? К тому же на Сергее была совсем другая одежда и, как ей показалось, он был немного… старше, что ли. Он мелькнул в группе выходящих студентов и тотчас… растворился. Исчез, будто растаял в воздухе, как кусочек сахара в чайном стакане. Пропал.