— Видите вон ту скалу по левому борту, сэр? — хрипловатым голосом спросил командир авианосца кэптен[4] Николас Вордан, указывая на небольшой скалистый островок, открывающийся в розовато-фиолетовых лучах холодного предзакатного солнца.
Брэд молча навел бинокль на указанный им осколок суши, однако, не обнаружив там ничего достойного внимания, вопросительно, но как-то слишком уж заторможено взглянул на командира авианосца.
— Именно там и завязался первый в моей жизни бой, когда совсем еще юным кадетом я вышел в океан на флагманском корабле английского адмирала Стэрди.
— Стэрди?! — удивленно переспросил Брэд, напряженно всматриваясь в лицо командира «Флориды».
— Пять наших, английских, крейсеров против четырех германских адмирала Шпее, — напомнил ему кэптен. — Потрясающее было светопреставление, сэр. Уйти удалось только одному германцу и жаль, что с адмиралом на борту. Правда, мы тоже понесли потери, но, позволю себе заметить, сэр, это была настоящая битва.
— Это о какой такой битве вы мне пытаетесь поведать, Вордан?! — не сразу сообразил Брэд. — Не о той ли, которая происходила еще в Первую мировую?
— В начале декабря, четырнадцатого, сэр, если уж быть предельно точным.
— Хорошо хоть не во времена гражданской войны между Севером и Югом США, якорь мне в глотку! — иронично прокомментировал адмирал. Он был известным исследователем Антарктиды и Арктики, профессором, доктором, однако адмиральский мундир надела на него война, а не родовая военно-морская традиция. У Брэда не было за плечами военно-морской академии, он плоховато знал историю Военно-морского флота США, но еще хуже — имена его былых адмиралов и командоров. Настолько плохо, что уже давно не пытался скрывать этого, поскольку скрыть это уже было невозможно.
— …И начинал я тогда на британском флоте Его Королевского Величества, — все же счел нужным уточнить Николас Вордан, Он давно определил для себя, что единственное, что есть в адмирале Роберте Брэде от настоящего морского волка, — это его истинно пиратская присказка: «Якорь мне в глотку!», которая, впрочем, куда больше подошла бы какому-нибудь главному старшине[5], а не адмиралу с профессорским прошлым. Впрочем, присказку «якорь мне в глотку», по собственному признанию адмирала, он позаимствовал у какого-то германского морского офицера. Встречалась она не так уж и редко, однако в устах адмирала Брэда звучала как-то по-особому броско и цинично.
— А в прошлую войну сражаться в этих водах вам не приходилось? — спросил адмирал уже в те минуты, когда кэптену казалось, что тема исчерпана.
— В прошлую — нет, только в Первую мировую, В прошлую тоже сражался, но в других координатах. Однако противник, позволю себе заметить, сэр, был тот же, с которым нам вскоре предстоит встретиться в Антарктиде, — германцы.
— Считаете, кэптен, что они все еще там? — окончательно оставил в покое свой бинокль контр-адмирал. В это время он вновь вспомнил о двух германских баронах-полярниках — фон Риттере и фон Готте.
Уже готовясь к экспедиции, адмирал настоятельно потребовал от ее начальника службы безопасности полковника Ричмонда еще раз навести справки об этих «полярных баронах» рейха. Из самых секретных тайников американской разведки тот добыл для него те же гипотетические сведения, которыми он столь же гипотетически владел: что к концу войны барон Теодор фон Готт якобы являлся комендантом сверхсекретной германской военной «Базы-211», а барон Людвиг фон Риттер возглавлял ее службу безопасности.
Единственное, чем мог похвастаться при этом Ричмонд, — что сведения подтверждены командиром одной из сдавшихся субмарин «Фюрер-конвоя» и еще кем-то там из ближайшего окружения переметнувшегося в США ракетного конструктора Вернера фон Брауна.
«Что-то я не слышал, чтобы в наших руках оказалась хотя бы одна субмарина «Фюрер-конвоя» — усомнился тогда адмирал. — То есть несколько германских субмарин все же были захвачены нами, как, например, те две, которые сдались моим морякам летом сорок пятого у берегов Аргентины. Однако никаких доказательств того, что они принадлежали к соединению «Фюрер-конвоя», не существует.
«Это было признано их командирами».
«Что и вызывает сомнения, колонел[6]. Соединение-то было секретным, и большинство командиров его субмарин приняли клятву членов СС. Да и субмарины этого конвоя были особой постройки, значительно превосходя своими размерами обычные. Разве что захваченные нами субмарины использовались командованием «Фюрер-конвоя» взамен погибших или в роли вспомогательных».