Точнее, хотел открыть, поскольку вместо плотных серо-зеленых пачек денег наемник увидел огненный шар и тучи взметнувшегося песка, а долей секунды позже услышал и мощный взрыв. Пыль и песок пополам с какими-то обрывками тряпок еще оседали на речную гладь и на землю, когда Капитан едко ощерился и почти довольным тоном процедил:
— Нечто подобное я и ожидал увидеть. Значит, все-таки так…
Наемник нарочито медленным шагом вернулся к катеру, безучастным взглядом долго смотрел на заметно побледневшего и даже, казалось, уменьшившегося в размерах второго курьера, затем произнес:
— Видишь, амиго, как тебе повезло. Я спас тебе жизнь. А теперь ты мне все подробно расскажешь: кто вас посылал, кто что говорил. Вы из компании?
— Н-нет, нас просто наняли, чтобы доставить вам груз! — торопливо начал объяснять парень, не сводя взгляда с черного зрачка «М-16». Казалось, винтовка, как и ее хозяин, тоже внимательно вслушивается в рассказ чудом уцелевшего парня и одобрительно покачивает стволом. — Мы имели дело только с… как же его, дьябло… с сеньором Лопесом, он назвался начальником службы безопасности компании. Дал аванс, обещал хорошо заплатить. Иха дель пута!
— Не надо ругаться, амиго… Хорошо, я тебе верю. Они обманули и вас, и нас. За это надо наказывать. Пойдешь с нами? Кстати, катер ваш в полном порядке? Горючки на обратный путь хватит?
— Си, сеньор. Да! — горячо и поспешно закивал курьер, уже немного пришедший в себя — растерянная и жалкая улыбка сменилась злой решимостью. Этот белый толковал о мести, а что может быть слаще мига, когда ты всаживаешь в предавшего или подставившего тебя мерзавца пулю подходящего калибра или острый клинок…
— Места, правда, маловато. — Капитан задумчиво посмотрел на катер и, одним неуловимым движением выхватив из ножен длинный клинок, коротко полоснул курьера наискось по смуглой шее. Тот рефлекторно прижал обе ладони к горлу, словно надеясь каким-то чудом остановить обильно струившуюся сквозь пальцы кровь, и рухнул на белый песок. В глазах так и застыли боль пополам с изумлением.
— Эй! Давайте все сюда, — вытирая клинок оторванным от линялой рубашки курьера клочком ткани, крикнул наемник, не сомневаясь, что в густых зарослях следят за каждым его движением и все прекрасно слышат.
На противоположном берегу зашелестели стебли высоких камышей и показалась надувная лодка с двумя бойцами. Еще трое подошли слева и молча остановились, мрачно рассматривая мертвого посланника бывших работодателей.
— Что будем делать, Кэп? — наконец подал голос один из наемников.
— Поедем в гости, — спокойным тоном объявил Капитан. — Этого в реку. Резинку цепляйте к катеру, грузимся и вперед. Я не люблю, когда я кому-то должен деньги! А еще больше не люблю, когда должны мне…
7
Вода была замечательной: в меру горячей, обильно сдобренной хорошим шампунем и ароматической солью. Все вместе создавало неповторимую иллюзию ласкового моря и жаркого летнего дня, напоенного горьковатым запахом сосновой хвои. Рамон Брисеньо, глава местного представительства одной из североамериканских нефтяных компаний, блаженно потянулся и с улыбкой окунулся в ароматную воду с головой. Все было просто замечательно. Не хватало для полноты картины маленького домашнего рая длинноногой красотки с приличных размеров грудью. Брисеньо снова улыбнулся, утирая лицо мокрой ладонью. Да шут с ними, с красотками этими лживыми, — в спальне ждет милая и добрая молодая жена, которая никогда и ни в чем не лгала ему и кое в чем может дать всем этим молоденьким дурочкам сто очков форы… Вода остыла, жаль, но пора выбираться.
Мужчина, вынув пробку стока, ополоснулся под душем, выбрался из ванной и, вполголоса напевая «Бесаме мучо» — бессмертный хит всех времен и народов, энергично растерся полотенцем, после чего накинул на округлые плечи легкий халат, едва сошедшийся на внушительном брюшке.
— Нет, все! Пора худеть, — брюзгливо бормотал Брисеньо, поднимаясь по лестнице на второй этаж, где в спальне его уже давненько поджидала жена. При мысли о жене, к которой он удивительным образом так и не утратил с годами почти юношеского влечения, мужчина вновь мягко улыбнулся. Хотя какие годы? Всего-то и женаты меньше пяти лет…
В спальне царил уютный полумрак, едва рассеиваемый двумя пригашенными светильниками у изголовья обширной кровати. Рамону очень нравилось словосочетание «супружеское ложе». Были в нем какая-то особая, домашняя теплота и добротная основательность, которую так ценит истинный католик.