Глянув в зеркало, Рем усмехнулся, обрызгал себя из пульверизатора одеколоном и направился к мраморной, застланной малиновым ковром лестнице встречать гостей. Уж кто-кто, а он меньше всего отвечает идеалу "нордического человека", бредням о голубоглазом полубоге с золотыми волосами и бело-розовой кожей, с какими носится этот барончик, русский прибалт Розенберг. Адольф с его мистическими откровениями любит таких умников.
Проходя через гостиную, которую бывший владелец особняка обставил чиппендейловской мебелью, он застал там своего наперсника доктора Белла и Хайнеса. Они играли в скат и тихо выпивали. Перед Беллом стояла бутылка баккарди, ангостура и вазочка со льдом - он сбивал себе порцию дайкири. Хайнес без затей пил мартель.
- Не рано, мальчики? - улыбнулся Рем.
- Самое время, шеф. - Белл взглянул на часы. - Без пяти семь. Через пять минут начнется прием, и надо будет пить пиво.
- Верно! - заржал Хайнес. - Есть новости, Эрнст.
- Важные?
- Как тебе сказать? Одним словом, Герман окончательно обделался с этим процессом. Мало того, что не сумел скрутить эту красную сволочь Тельмана, с которым все вы так цацкаетесь, так теперь он обделался и перед цыганом.
- Димитров - болгарин, - пояснил Белл, осторожно добавляя в смесь несколько капель золотисто-коричневой ангостуры.
- Это одно и то же, - отмахнулся Хайнес. - Важно, что Герман провалился. - Он всосал еще рюмку, зажмурился и, запрокинув голову, подождал, пока коньяк сам собой перельется в горло. Только потом сглотнул и удовлетворенно выдохнул воздух.
- Приятный аромат, - кивнул Рем.
- Намекаешь, что расхищаю твои отборные запасы? Ничего, Эрнст, дай срок, это ничего. Мы еще развернемся.
- Не болтай, Эдмунд. Иди лучше встречать гостей. Да, имей в виду, что должен прибыть итальянский посол Витторио Черутти, так у него жена еврейка.
- Да? - вяло оживился Хайнес. - А мы-то при чем? Пусть об этом волнуется их дуче.
- Дуче пока такие вещи не интересуют, - нахмурился Рем. - Но я хочу предупредить возможность инцидентов. Ясно?
- Ясно, шеф. - Хайнес щелкнул каблуками. - Все будет хорошо. Итальянцы ведь! Все-таки братья по борьбе. - Он усмехнулся и, покачав головой, пошел к дверям, позолоченные ручки которых изображали сплетенных ящериц с человечьими лицами.
- Да, шеф. - Белл подождал, пока стакан запотеет, и отпил глоток ледяной смеси. Охладилась она, кажется, достаточно - алкоголь почти не ощущался. - Процесс явно провалился. И так последнее время было ясно, что дело идет к провалу. Теперь же весь свет увидит, какие мы все чурбаны, и в первую очередь этот боров. Знаешь, он все-таки форменный идиот.
- Ну, то, что Герман выставил себя идиотом, меня не очень печалит...
- Да. Это единственное отрадное явление в столь печальном деле.
- Печальном?
- А что вы скажете, если в один прекрасный день Димитров заговорит о том, что в хеннингсдорфской ночлежке поджигатель Ван дер Люббе тепло беседовал с бродягой по имени Франц Вачинский, который выполнял задание некоего доктора Белла?
- Не волнуйся, доктор, тебе это не идет. Девочки любить не будут. На кой черт ты мне тогда будешь нужен?
- В том-то все и дело! - вздохнул Белл и досадливо отстранился, когда Рем попытался потрепать его по голове. - После того, как Димитров, которого давно бы следовало прикончить вместе с Тельманом... - он остановился вдруг, потеряв мысль. - Да... После того, как Димитров потребовал, чтобы "незнакомец", с которым беседовал Ван дер Люббе в Хеннингсдорфе, был вызван в качестве свидетеля, я мертв. Мертвеца ведь нельзя вызвать в суд, не так ли?
- Ну, полно болтать ерунду! Чего ты перепугался? Суд же не удовлетворил его просьбы. Мало ли кого хотел Димитров взять в свидетели! Того же Тельмана, к примеру. Это же ход, доктор! И какой! Во-первых, еще один агитатор, во-вторых, условия, в которых содержится Тельман, облегчаются, он получает доступ, так сказать, в широкий мир. Но мы предпочли оставить Тедди в Альт-Моабите, где самому Димитрову было так хорошо, - Рем усмехнулся. - Он ведь и русских вождей предлагал вызвать в Лейпциг... Да успокойся ты!
- Вы недооцениваете опасность, шеф, - Белл не сдержал досадливой гримасы. - Моя связь с этим дебилом Ван дер Люббе каждую секунду может стать явной. А от меня до вас только один шаг...
- Ну, он-то как раз и не будет сделан, - холодно заметил Рем.
- Разумеется! Как только назовут имя доктора Белла, его собьет машина или он при загадочных обстоятельствах сдохнет в тюремной камере. Так?
- Кому ты это говоришь? - Рем налился кровью. - Ты что, меня обвиняешь?
- Нет, конечно. - Белл сразу же сбавил тон. - Но Геринг дремать не станет, и Гиммлер тоже, будьте спокойны, шеф. Я неглупый человек и вижу, как могут пойти события. Согласитесь, что я кровно заинтересован в том, чтобы направить их, так сказать, в другое русло.
- Ты же знаешь, что я не бросаю друзей!
- Я и не говорю. Но ведь под автомобиль каждый может попасть? Случайно. Как Вёль, например.
- Я подумаю и постараюсь вывести тебя из игры заранее.
- Как Герман вывел "франта"?
- Не понимаю. Не в курсе.
- "Франт" был в ту ночь во дворце.
- А, высокопоставленные свидетели?
- Да. Он все, конечно, раскусил и, когда начался этот дурацкий процесс, спросил Германа: "Меня тоже привлекут в качестве свидетеля?" "Сиди и не рыпайся, - ответил толстяк, - только тебя нам не хватало!"
- Еще бы! Дела-то у Германа пошли не блестяще.
- Но я бы предпочел даже такой выход. Вы должны меня прикрыть.
- Обещаю тебе это.
- Теперь я спокоен. Спасибо, шеф. Геринг, кстати, хвастался на дне рождения у фюрера, что поджег говорильню. При этом был генерал Гальдер.
- Ладно, теперь не имеет значения. Поверят - не поверят, дело сделано. И сделано хорошо.
- Но и вы с таким же успехом могли бы приписать эту заслугу себе.
- Мне такие лавры не нужны. - Рем покачал головой. - Тем более теперь, когда боров так оскандалился. У меня свои планы.
- Кто платит, тот и музыку заказывает.
- Что ты имеешь в виду?
- Герман официально взял все на себя, значит, ему и решать, кто нужен, а кто нет. Если вы не прикроете меня перед фюрером, Геринг меня уберет.
- Я уже обещал тебе и повторяю, что ни один волос с твоей головки не упадет. - Рем ласково погладил его по голове. - Но как я это сделаю, предоставь уж мне решать. Если Герман официально взял все на себя, я встревать не буду. Пусть проваливается на здоровье.
- Тогда я почти покойник, - Белл допил дайкири и направился к дверям.
- Постой, - остановил его Рем. - Не уходи, я хочу с тобой еще поговорить. Но потом, когда закончится вечер. А сейчас я все же пойду встречать гостей. Будут важные господа, как-никак! Директор банка "Дисконто гезелынафт" Солмсен приглашен?
Белл угрюмо кивнул.
- Очень хорошо. Он мне нужен.
- Зачем вам понадобились эти дипломаты, шеф? И эта скользкая гадина Руст?
- Министр просвещения Бернгард Руст, мой дорогой доктор, не говорит по-английски, а я, кондотьер и вселенский бродяга, говорю. Смекаешь теперь? Дипломаты, которые уже видели меня на трибуне, пусть привыкают, что у Германии есть интеллигентный вождь.
- Ясно. Только почему такой странный набор гостей?
- Странный? Ничуть! Папский нунций - для протокола. Он дуайен. Так? Затем Франсуа-Понсе... Французик пусть будет на глазах, а то он у нас шалун. Ты мне не напрасно про Вёля напомнил. Сэр Эрик Фиппс лично мне очень симпатичен, да и сам он с пониманием относится к национал-социализму. Я даже этому русскому, Хинчуку, велел послать билет. А еще я ожидаю юного пресс-атташе из датского посольства. Если бы ты видел, доктор, что это за мальчик! Какой лыжник!
- Это уже аморально, шеф! - подмигнул несколько повеселевший Белл.