— На, — протягивая мешочек с последними кусками вяленой баранины, сказал Сион. Куу с любопытством распотрошил мешок, честно поделив остатки поровну. — Ешь сам. Но другого у меня не водится, уж прости.
— Ничего, всё будет. Не зря же я здесь.
***
Сион проснулся прямо на полу, на покрывале. Потратив несколько долгих мгновений на осмысление, он с трудом сел, разминая затекшую за ночь спину и понимая, что согнуться не сможет еще пару дней, если не обратится за помощью к Хатчу и его мазям. Сквозь тонкую щелку между покрывалами просачивался утренний свет. По резному боку стоящей в углу доски беспорядочно ползал туда-сюда красный жук, придававший комнате хоть немного живости. Встав и на ходу хлопая себя по щекам, Сион сдвинул внутренний занавес и принялся за наружние. В комнатку с легким порывом ветра ворвались теплый свежий воздух и яркий свет. Одного узкого полотна ему показалось достаточно — не хотелось открывать взору случайных прохожих слишком многое.
За вершины хребта Тахай в то утро зацепились тяжелые бело-серые тучи. Как просыхающая после мойки шерсть, еще не вычесанная, свалявшаяся, но обещающая распушиться и смягчиться, осыпавшись на горы мелким дождем. Но до Айнхэллу он опять не дойдет. День предстоял, как всегда, жаркий и сухой. Иногда Сиону казалось, что только чудесная богиня не дает их озеру испариться на таком солцепёке.
Правда, для жизни людей всегда было достаточно прохлады. Перед его домом высились пышные можжевеловые деревья, с которых Хатч любил обдирать темные шишечки. В их тени ютилась ветхая клеть, ведущая в холодную яму. Сион жил на окраине поселения, далеко от озера, так что выложенные по дну ямы камни почти никогда не накрывало водой, можно было хранить еду хоть постоянно. Впрочем, хранить было особо нечего. Это мать с отцом когда-то давно умудрялись набить яму запасами на целую треть, Сион же, не имея ни работы, ни уважения, разве что прятался в ней в особо жаркие дни.
Обойдя клеть и продравшись через заросли колющейся острыми листьями юкки, он выглянул из-за кустов. За хлипким заборчиком, похожим на забор только благодаря плотно оплетающему его плющу, начинались абрикосовая и персиковая плантации. Слишком плотно и беспорядочно растущие, но тем не менее обильно плодоносящие из года в год невысокие деревья. Людей между ними еще не было — собирать первый урожай планировали через несколько дней. Обычно это было самое долгожданное время года. Собранные фрукты бесчисленными корзинами загружали в крытые повозки и, прихватив кувшины кактусового вина, отвозили в ближайший город, что находится за склонами Тахай. За две-три недели Айнхэллу расцветала и богатела, чтобы после последнего проданного персика снова распрощаться с роскошью. Вот только в этом году всё могло пойти крахом. Вождь еще не обсуждал этот вопрос на собраниях, но все жители и сами понимали — никто не хочет отправляться в город в такое время. Дорога между барханами занимала всю ночь: обоз с сопровождающими отправлялся поздно вечером и к утру добирался до города. Но ночь давно стала наводить на жителей страх. Люди молились богам, чтобы бродящие вокруг поселения чудовища не подходили слишком близко… отправиться же к ним в пасть по доброй воле, еще и с сочными фруктами на закуску…
Дернувшись от шуршания за спиной, Сион оглянулся. Через заросли к нему пробирался улыбающийся друг. Хатч, как и обычно, выглядел по-ребячески задорно. Производил впечатление человека энергичного, способного извести, но при этом спокойного и очень внимательного. Самое то, для местного лекаря. Такой сможет вежливо и невозмутимо рассказать все возможные последствия раны вплоть до красочного описания того, как будет отпиливать гноящуюся ногу, если пациент не уймется и не даст ему как следует обработать царапину.
— Доброе утро, — начал он, замирая рядом. — Вождь в ярости из-за твоего побега. Вчера я уговорил его с тобой побеседовать, но не уверен, что после случившегося он всё еще готов слушать нас. Ты подорвал его авторитет, сбежав. Кстати, как ты это сделал?
Наслаждаясь новым утром, вокруг них порхала крупная сине-зеленая бабочка. Она как будто пыталась подслушать разговор, подлетала совсем близко, тычась в плечо. Маленькая доносчица.
— Мне помог один новый знакомый, — тихо отозвался Сион, отмахиваясь от надоедливой бабочки. — Хотя сейчас я не уверен, что он мне не привиделся. Может, просто головой в яме ударился, кое-как выкарабкался и пошел домой?
Хаято деловито ощупал затылок друга. Сион и сам понимал, что никаких ушибов у него нет, и что Куу ему вовсе не привиделся или приснился, — в комнате чувствовался тот самый аромат. Но куда могло деться божество утром?
— Если только перегрелся, вчера был жаркий день. Но я сомневаюсь. И что же за знакомый? Неужели кто-то не из наших? — Сион только мотнул головой. Бабочка уселась на лист и затаилась, сложив крылышки. — Как он попал в Айнхэллу? Давно здесь? В последнее время ведь даже днем выходить в пустыню опасно.
Сион задумался. Это ощущение, которое теперь он мог уверенно объяснить присутствием второго бога, зародилось в нем еще пару недель назад. Находился ли Куу всё это время поблизости или просто его дух настолько силен?
— Я не знаю, не спрашивал. А вы с Арю? — Сион перевел на друга туманный взгляд. — Почему ты здесь? Что-то случилось?
— Нарвались на псов. Они довольно крупные, с молодого теленка, матерые. Пришлось истратить весь мешок перца, чтобы отбиться. Но мне кажется, что его твари уже не боятся… Почти все наши вещи остались в пустыне, но в ближайшие дни второй попытки не будет — один из псов укусил Арю. После ночи отдыха он чувствует себя лучше, но всё еще слаб, не до побегов нам.
Доносчица вспорхнула, покружила возле людей и пустилась на утек, как будто спеша передать новые сведения. Сион вздохнул. В глубине души приятно кольнуло подлая радость: нет, он был бы куда счастливее, если бы друзья спокойно добрались до города, как и хотели, но неудача, принесшая минимум жертв, означала, что еще немного, еще чуть-чуть самые близкие побудут с ним. Не хотелось оставаться в поселении одному, но и бросить Айнхэллу, отправившись в путь с друзьями, он не мог.
— А до чего? До переворотов? О чем вы договорились с вождем?
— О беседе. Жители напуганы, в этот раз их страх куда реальнее чем обычно… он бегает на четырех крепких лапах, клацает клыкастой челюстью и чует добычу за несколько холмов. От такого не откупиться жертвенной козой. Нужно совсем иное оружие.
— Если бы оружие было…
— Выскажи свою просьбу богам, Сион. — Хатч перевел на друга тусклый взгляд. — Мы бессильны, остается только просить защиты у них. Если даже не разрешат провести обряд и стать новым жрецом, всё равно попроси.
— Мы даже не знаем, что сейчас творится в их мире, столько лет не пытались поддерживать связь. Что-то же могло поменяться. Но, наверное, ты прав. Я знаю одного, к кому можно обратиться. Если не за непосредственной помощью, то хотя бы за подсказкой.
— Ему можно доверять?
— А у меня другого варианта нет. Либо доверять, либо…
Сион оглянулся. Куу стоял в нескольких шагах от них, сложив руки на груди и с улыбкой наблюдая за беседой людей. Слышал или нет — непонятно, но разговаривать дальше перехотелось. Заметив замешательство друга, Хатч тоже обернулся, но не увидел ничего странного, только давно знакомый двор и привычные заросли.
— Что такое?
— Всё нормально. Я пойду, есть дело. Увидимся вечером.
***
— Мне неприятно представать в таком виде, — пробормотал Арю, как будто в бреду. — Пожалуйста, не смотри так пристально.
Его щеки были совсем красные, но не от смущения, просто жар еще не спал. Хатч едва сдержал улыбку и с трудом заставил себя отвести взгляд. Такой Арю ему нравился даже больше. Сонный, уставший, растрепанный. Таким он бывал каждое утро, но никогда не позволял любоваться и — тем более — пытаться напроситься на какую-то ласку. Говорил всегда, что впереди дела, пора отдаваться новому дню, и Хатч соглашался, принимая его доводы.