— Правильно, — послышалось из-за занавеса. Хатч с Арю дружно отпрянули, уставившись на разговаривающую ткань. Но та зашевелилась, сдвинулась в сторону и пропустила в комнату лохматую голову. Сион замолк, ошарашенно глядя на божество. — Это, что ли, и есть твои верные соратники?
— А… — Он кивнул, пытаясь перебороть удивление, сковавшее голос. — Да. Арю, мой названый брат. И Хатч, наш близкий друг с раннего детства. Я был самым младшим в компании, поэтому ребята всегда заботились и защищали меня. Я не могу отказать им в такой мелочи.
— Нашел мелочь, — усмехнулся Куу, забираясь на постель. Хатч тут же сдвинулся в сторону, отпихнув и Арю. Новое лицо его не то чтобы пугало, но настораживало. Внутри все сжималось от одного его взгляда. Такого холодного и сухого, что казалось, можно им людей в камень обращать. Да и сам Куу смотрелся не человеком при всем внешнем сходстве. Обычный худощавый и долговязый парень, но что-то магическое переполняло его до кончиков пальцев, одно легкое прикосновение которых заставило содрогнуться, почувствовав на коже жаркий укол. — Это священный обряд, перед прохождением которого следует хорошенько всё обдумать, а не мелочь. И прекраснейший дар, и великая ответственность.
— Да-да, точно, — болезненно морщась, закивал Сион. — Знаю я теперь ваши священные обряды, для чего их напридумывали.
— Знаешь — молчи, — тут же строго перебил Куу. — Всем знать не обязательно. Тем более, что у меня на эту ночь другие планы. Сводишь меня кое-куда.
Сион тяжело вздохнул, но послушно притих, готовя всё необходимое. Перечить богу он всё же не смел. Устроил посреди комнаты свою лампаду. Отыскал нож. Поджог пучок каких-то сушеных трав. Струйка дыма потянулась к щелям в крыше барака, комната наполнилась приятным запахом, от которого щипало в носу. Оставив пучок тлеть в миске, Сион взялся за нож и глубоко вдохнул. Текст заклинания он помнил наизусть в любом состоянии — много раз видел обряд раньше, ему как преемнику, сыну жреца, разрешалось присутствовать на подобных таинствах. Нож нагревался от огонька лампады, а слова звучали всё быстрее. Воздух вокруг напитался предвкушением чего-то необычайного.
— Ну и дурные у вас обряды, — усмехнулся Куу. Три человека уставились на него. Сион — с благоговейным ужасом, как на оскверняющего самое святое, Арю и Хатч — с интересом, ожидая пояснений. — Всё это представление мне будет только мешать. Ты же знаешь, что на самом деле жрец в этих обрядах должен только пригласить одного из богов и оказать ему посильную помощь? Знаешь же?
— Отец говорил такое, — тихо пробормотал Сион, припоминая и задумчиво глядя на нож. — Надо же, совсем забыл об этом. Да, точно! Отец говорил, что все эти обряды он проводит только для людей, они считают, что так положено, без этого не получится. Но на самом деле всё делал Шатур, белоглазый бог.
— Шатур, — промурлыкал Куу, потягиваясь. — Он был из прошлого поколения. Когда я был еще совсем юным, любил путешествовать с ним по миру. Да, если припомнить, именно он всегда откликался на воззвания местного жреца, приглядывал за поселением, любил его. Шатур был отличным богом, жаль, что во время восстания его уничтожили. Не представляю себе, где может быть его душа теперь… возможно, развеяна по ветру мириадами мельчайших песчинок.
— Восстание?
— Я не говорил? — Куу усмехнулся и уселся у Арю с Хатчем за спинами, принявшись непринужденно водить ладонями вдоль позвоночников. Оба насторожились, но не возражали. — Не так давно у нас случилось кровавое восстание. Большая часть правящих богов погибла, их место заняли новые.
— Поэтому ты здесь?
— Поделись-ка, милый человек, какую связь ты умудрился выискать?
— Ох. — Сион смутился от такого вопроса. Отложив в сторону не нужный больше нож, он неопределенно пожал плечами. — Я подумал, что ты бежал из своего мира, когда его захватили…
— Я был на стороне захватчиков, — холодно ответил Куу и бросил снова куда веселее: — Готово.
Хатч с Арю переглянулись. Никаких изменений они не чувствовали, но сомневаться не приходилось, всё сделано в лучшем виде. Вот только неприятный холодок тревоги покалывал спины.
— Ты… из злых богов?
— Забавный же у вас дружок, — рассмеялся Куу, качая головой. Он будто искренне наслаждался каждым мгновением замешательства людей. — Боги, как и люди, не делятся на злых и добрых. Это одно из самых глупых ваших заблуждений. Всё равно что думать, будто в мире только черный и белый цвет.
— Цвета люди видят собственными глазами. А богов? Разве люди видят вас достаточно, чтобы понять, на что вы там делитесь?
— Тогда почему считают, что имеют право судить? — Куу встал. Голос его теперь звучал жестко, почти угрожающе. В бараке как будто стало холоднее. — Почему, преклоняясь, моля о помощи в любой мало-мальски сложной ситуации, твердя, что боги правят людьми, повелевают и вершат судьбы, люди смеют решать за богов? Самостоятельно делить на добрых и злых, на заслуживающих подношений и не заслуживающих? Приписывать им деяния, которых они не совершали? Решать за них, что же они хотят, что чувствуют, что думают… Когда-то давно между богами и людьми были близкие отношения. Взаимное уважение, открытость и готовность всегда прийти друг другу на выручку. Они сосуществовали как братские народы… Но люди променяли богов на религию.
Лампада потухла, погрузив комнатку в непроглядную тьму. Никто не шевельнулся.
— Прошло много лет. Нынешние люди искренне верят, что богам нужны эти глупые ритуалы, жертвоприношения и поклонение. Верят, что с богами общаться может лишь избранный, лишь жрец. Верят, что боги гневаются, когда кто-то крадет у соседа плошку, разжигает костер без жреца, не соблюдает пост, отлынивает от работы или заглядывается на чужую жену… Верят, что нашлют саранчу или пожары, если не принести к священному камню фруктов, которые сгниют на солнце за пару дней. Вот только богам плевать на людские измены и кражи, у них свои заботы.
Такова была их религия. От и до. Таковы были заблуждения, в которые не верил ни один из трех друзей, но с которыми мирились с раннего детства. Сион принимал религию как должное, послушно соблюдал требования, ведь собирался стать важной ее частью. Но Арю с Хатчем принимать не хотели. Потому и решили уйти в город, где храмы и жрецы не имели столь сильного влияния на жизнь людей, потому и пришли просить об обряде, который разорвал бы связь с поселением, установленную еще при рождении. Чтобы не тянуло вернуться.
— Нас променяли на выдуманных, которыми можно управлять так, как угодно самим людям. Думаешь, приятно? Захочется после такого бежать на выручку? Нынешние люди, завидев нас в своих селениях, не узнают, принимают за воплощение злобы, пытаются убить… Так, может быть, и стоит иногда насылать пожары?.. Что ж, разговоры разговорами, а мне уже пора. Псы совсем оголодали, настало время им хорошенько подкрепиться.
— Ты не посмеешь напустить псов на деревню.
— Я — твой бог, Сион. Разве не богам положено вершить судьбы? Решать, кто заслуживает жизни, а кто — наказания?
Его голос стих, какое-то время было слышно только шуршание ветра в листве. Когда глаза привыкли к темноте, разбавляемой только тончайшими ниточками лунного света, Сион тяжело вздохнул — Куу больше не было в его бараке.
***
Зарево над Айнхэллу стояло чудовищное, огонь плясал выше обмазанной глиной стены. Выставленная стража, побросав свои боевые посты, в ужасе бросилась к домам, едва завидев, как разведенные костры тянутся друг к другу огненными руками, сливаясь в трещащий и переливающийся желто-оранжевым хоровод. Кольцо вокруг поселения сомкнулось и взметнулось ввысь, будто собираясь накрыть огненным куполом. От такого жара глина на стене растрескалась, начав осыпаться кусками. Яркие искры летели во все стороны, осыпаясь дождем на деревья и крыши ближайших бараков. Только чудом еще ни один из них не загорелся.