Все, что лежало передо мной, было домашним заданием со слишком большим количеством красных аннотаций. Я бегло порылась в бумагах, пока мне на глаза не попались тесты по истории и философии. Это было не то, что я искала, но немного улучшить свои оценки не помешало бы.
Без колебаний я схватила свой планшет и сфотографировала страницы. Лейле, Калебу и Ною понравился бы этот подарок, подумала я про себя. Я вернула тесты на место.
Мои пальцы дрожали, когда я открывала ящик за ящиком, но не находила ничего компрометирующего. В третьем ящике он спрятал свои сигареты, и я положила две в карман. Может быть, моя соседка по комнате тоже курила.
Последний запертый ящик звал меня, призывая поторопиться.
Как могло быть иначе, в коридоре послышались шаги, два голоса, один мужской и один женский, разговаривали не слишком тихо.
У меня не было времени уходить, и я тоже не хотела приходить сюда просто так. Нет, я не хотела, чтобы это маленькое дерьмо мучило меня еще больше.
Шаги стали громче, и я лихорадочно передвинула заколку для волос, потребовав вдвое больше времени, чтобы открыть чертов замок.
Мои потенциальные палачи находились всего в нескольких футах от офиса.
Щелчок. Ящик открылся, приглашая меня пошарить. Два человека были так близко, что я могла разобрать, о чем они говорили.
О Боже, нет, это был мистер Престон и.... Мисс Арден. Черт, я была в жопе. Мои глаза скользнули по барахлу в последнем ящике, пока я не смогла разглядеть темный шарф в дальнем углу. Я вытащила его и посмотрела вниз; он был весь в крови.
Где я видела это раньше?
Я нащупала этикетку, где должно было быть имя студента. Это было в каждой одежде, предоставленной академией. Таким образом, наша униформа не перепуталась бы при стирке.
Вся жизнь покинула мое тело, когда я посмотрела на имя — Оливия С.
15
Я, как дура, опустилась на колени под столом мистера Престона, который, к счастью, был построен так, чтобы оградить меня от внешнего мира.
Каждый его шаг заставлял меня вздрагивать, мое тело переполнял адреналин. Я просто молилась, чтобы он не садился, что он просто что-то забыл.
Говоря о забытом… моя сумка. Я поставила ее рядом с его столом. Это сияло в комнате, как светящаяся неоновая вывеска: Эйвери Джеймс стоит на коленях под столом, чуть не описавшись от страха.
— Ты придешь на ужин с моим отцом в следующие выходные? — спросила Пенелопа, ее голос был нежен, как летний ветерок.
Мистер Престон остановился у стола, прямо перед моей сумкой. Надежда на то, что он этого не заметит, развеялась, как пылинка на ветру.
Прежде чем я осознала это, он переместил свой вес и элегантно пнул сумку под столом, скрытую от глаз Пенелопы. Почему он это сделал?
В тот момент я не могла думать об этом, потому что он вышел из-за угла и сел на кожаное кресло, его колени были близко к моему лицу. Блядь. Я старалась дышать как можно тише, не издавать ни звука, и все же мне казалось, что мое бешеное сердцебиение эхом разносится по всей комнате.
— Я еще не знаю — коротко ответил он, явно не заинтересованный перспективой провести время с ее семьей.
Колесики стула заскрипели, и прежде, чем я успела опомниться, он подался так далеко вперед, что моя голова оказалась всего в нескольких дюймах от его промежности. Этот ублюдок сделал это нарочно, прекрасно зная, что я прячусь здесь, внизу.
Тепло его тела смешалось с моим, мои чувства были слишком обострены его близостью. Нет, перестань думать о чем-то неподобающем, предупредила я себя, он потенциальный убийца.
Его бедра придвинулись немного ближе, и я врезалась подбородком прямо между его ног. Ладно, если он и не заметил, что я была здесь, внизу, то теперь он определенно знал это.
Все его тело напряглось, и он замер, неподвижный, как статуя.
— Подумай об этом. Тебя давно не было с нами. Кроме того, мой отец уже с подозрением относится к этому студенту. Я была бы признательна, если бы ты усыпил его бдительность. Ты же знаешь, каким он бывает, когда что-то идет не так, как он хочет. — Мне почти стало жаль ее. Из историй, которые рассказывал мне Ной, я могла точно представить, каким человеком был ее отец.
Мой профессор сокрушенно выдохнул.
— Хорошо, я зайду на минутку. — Вечер с мисс Арден, как мило, усмехнулась я. Это был самый неподходящий момент для ревности.
У этих двоих было прошлое и тайна, которая их связывала. У нас с Александром не было ни того, ни другого, особенно никакого прошлого. И никакого будущего.
Прекрати, Эйвери, снова убеждала я себя.
— Спасибо — ответила она, ее голос был более веселым, девичьим.
Не говоря больше ни слова, она повернулась и вышла из комнаты, ее шаги становились все тише, прежде чем постукивающий звук растворился в воздухе.
Я знала, что сейчас произойдет — истерика. О, я бы с удовольствием свернулась калачиком и умерла прямо здесь и сейчас.
— Вот у нас и есть маленький вор. — Он откатился назад и грубо схватил меня за руку, рывком поднимая и сердито глядя мне в глаза, его взгляд был воплощением гнева. — Объяснись.
Как я должна была объясниться? Простите, потому что я искала доказательства того, что вы могли быть убийцей Оливии? Нет.
— Не стой там с видом идиотки. Открой свой рот. — Он скрестил руки на груди, с каждым вздохом становясь все более нетерпеливым. — Или ты хочешь отнести это директору? — Я сжала губы, вынужденная думать о том, какую ложь сказать ему. У меня было мало времени, поэтому мои ресурсы были ограничены.
— Сигареты, сэр. — Я достала их из кармана и протянула ему, заставив себя изобразить смущение. Что-то подсказывало мне, что он не совсем поверил моему оправданию.
— Ради двух дурацких сигарет ты рисковала своим местом в академии? Ты глупее, чем я думал.
— Возможно. Есть несколько глупых поступков, которые я совершила в последнее время. — Его челюсть напряглась, взгляд был убийственным. Я надеялась, что ему понравился сайдсвайп.
— Верно, вот почему ты оказалась здесь. Потому что ты была глупа и хотела поиграть с огнем. Буквально. — Это звучало почти так, как будто он принимал мое пребывание здесь близко к сердцу.
— Мои намерения были благородными. Что-то, чего ты никогда не поймешь. И я бы сделала это снова. Всегда — прошипела я, повысив голос. — Но о чем я говорю? Ты никогда не увидишь во мне ничего, кроме преступника. — Он казался почти... оскорбленным. По крайней мере, так это выглядело на мгновение, прежде чем он надел свое обычное выражение, свою маску.
— Моя профессия не позволяет мне видеть в ком-либо здесь ничего, кроме преступников.
В глубине души мне хотелось, чтобы он спросил, почему я на самом деле здесь, почему я взвалила на себя это бремя. Но он этого не сделал. Ему было все равно.