Даже если технически я похитил Куинн на данный момент, это другое дело.
У меня такое чувство, что, когда дело дойдет до нее, все будет по-другому.
Хватаю телефон и засовываю его в карман, не обращая внимания на смехотворное количество уведомлений, я иду по коридору, шлепая ногами по холодному кафелю, помогая сосредоточиться, пока не слышу голоса, доносящиеся с кухни.
— Это пища дьявола, и вы не поймаете меня, когда я поднесу ее ко рту.
Я ухмыляюсь очевидному вызову Куинн и задаюсь вопросом, насмехается ли она над Хантером или Карлосом, моим бедным шеф-поваром.
— Пища дьявола? — Спрашивает Карлос, и недоумение в его голосе заставляет меня остановиться, прежде чем войти в комнату. Я прислоняюсь к стене, солнечные лучи, льющиеся через окна напротив, помогают поднять мне настроение, поскольку их разговор возбуждает мое любопытство.
— Огурец, — отвечает она, и, клянусь, я мысленно вижу, как она морщит лицо. Это заставляет меня улыбнуться. — Это мерзко, и отвратительно, и просто нет. Огурцам не место на моем завтраке.
— Но это часть моего семейного рецепта пико (pico de gallo — соус). Вы даже не почувствуете его вкуса! — возражает Карлос. Его замешательство и раздражение только подпитывают мое веселье.
— Меня не волнует, что это украшено золотом, это не мое блюдо.
— Боже мой, женщина! Rechazo el pico de gallo en su burrito. Qué tipo de monsturo a traido en mi cocina?! (Исп. Отказывается от соуса в буррито. Какого монстра вы впустили ко мне на кухню.)
Я смеюсь над его руганью и, наконец, вхожу в комнату, направляясь прямо к кофеварке для приготовления эспрессо.
— Buenos días, Carlos. Ella no es un monsturo, pero si muerde. Te consejo que no le pongas pico de gallo en su plato. (Испанский — Доброе утро, Карлос. Она не чудовище, но если укусит. Я советую не класть ей соус.)
Я чувствую на себе ее взгляд, пока настраиваю кофеварку, уже чувствуя, как кофеин бьет по моим рецепторам, когда он начинает разливаться. Поворачиваясь к ней лицом, я замечаю битву, происходящую в ее глазах. Она переступает с ноги на ногу, почти незаметно, ее руки сжимаются перед собой, но по ее лицу я понимаю, что она хочет сказать что-то, что, вероятно, не так уж приятно.
— Что ты хочешь сказать, котенок? — спрашиваю я с ухмылкой на лице, и в ее глазах снова загорается огонь. О, да. С ней здесь будет весело.
— Во-первых, — начинает она, нерешительность покидает ее, когда она выпячивает подбородок. — Меня зовут Куинн. Во-вторых, ты не имеешь права говорить обо мне на языке, которого я не понимаю. Это грубо.
— Ну, Куинни, я бы никогда не хотел быть грубым с тобой, тем более что ты гостья в моем доме. Но я говорю на многих языках, испанский и итальянский — всего два из них. Однако, из вежливости по отношению к моему гостю, я обязательно буду говорить по-английски, если ты так хочешь. — Я не могу сдержать поддразнивания в своих словах, но не уверен, что оно звучит так, как задумано, когда она закатывает на меня глаза.
— Ха, гость. Больше похоже на жертву похищения. — Ее глаза расширяются после того, как слова слетают с ее губ, как будто она не может поверить, что только что сказала это, но я смеюсь, и часть ужаса покидает ее лицо, когда она немного расслабляется.
Даже это небольшое проявление ужаса выводит меня из себя, и я даю клятву сделать все возможное, чтобы показать ей, что здесь она в безопасности.
Карлос просто продолжает готовить, как будто не слышит перепалки. Его семья долгое время работала на мою, так что я уверен, что это приобретенный навык, но я вижу легкую улыбку на его лице.
— Ты не моя жертва. Если бы это было так, ты бы не была здесь, на свободе, на моей кухне, мучая бедного Карлоса. Кроме того, Томми знает, что ты здесь, и он не примчался верхом, как какой-нибудь белый рыцарь. Он сказал тебе доверять мне, да? — Я делаю паузу, но она не произносит ни слова. — Ты сейчас здесь ради своей и нашей безопасности. Необходимо объяснить то, чему ты стала свидетелем прошлой ночью, чтобы не предпринимать необдуманных действий.
Она молча наблюдает за мной, пока переваривает мои слова, и я наблюдаю, как борьба снова покидает ее.
— Хорошо. Но я все равно не буду есть огурец.
— Тебе не обязательно есть огурец, — мягко отвечаю я, стараясь не звучать так снисходительно, каким, я знаю, иногда могу быть.
— Будьте обходительны, шеф, — бормочет Карлос, и я хихикаю.
— Иногда нам приходится уступать, чтобы победить в долгосрочной перспективе.
Карлос накладывает буррито на завтрак и передает тарелку Куинн, которая молча подходит к столику у дверей во внутренний дворик. Я не могу ее винить. Мне тоже нравится там есть, когда светит солнце и открывается вид на сады, за которыми заботливо ухаживает моя мама.