Он вырвал уток из рук перепуганного репортёра, надел шляпу и стремительно вышел из кабинета…
— Хладнокровие, ребята. Главное, в работе газетчика, хладнокровие. — Редактор налил себе ещё рюмку и не спеша отпил глоток. Братья, словно провинившиеся школьники, пристыжено стояли у стола, не смея присесть. — Я повстречал их уже в начале квартала. Вынул птиц из пакета и поинтересовался, не за утками ли направляются милые дамы. После чего пояснил, что как раз возвращаюсь с раздачи. Сказал, что в газете ошибка и отправил этих дур в красных беретах на другой конец Парижа.
— Гениально, — прошептали братья.
— Одного не пойму, — редактор допил коньяк. — Приличные же дамы, хорошо одетые. Многие, даже, недурны. Откуда такая страсть к дармовщине?..
ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
— Вот ты, объясни мне, Данилыч, — Пётр взял из миски солёный огурец, помял пальцами и бросил обратно, — как мне с детьми дворянскими поступать? Отправляешь их, недорослей в Европу учиться, деньги, чины по возвращению сулишь. — Царь невесело усмехнулся. — Одного требую, учитесь там, сукины сыны, дабы Отечеству затем пользу принесть. Уедут, молодцы. Глядишь, а через полгода опять тут. Чему там за это время научишься то?
— Галопом по Европам, — Меньшиков согласно покивал.
— Что?
— Так они, мин херц, промеж себя, говорят, — Данилыч ехидно улыбнулся.
— Но почему? — Пётр уставился круглыми глазами на Меньшикова. — Ведь те же немцы с голландцами сущий рай на земле строят. Чистота, ночью улицы освещены, на дорогах никто не озорничает, люди приветливы, науки знают, над копейкой не трясутся, а в дело пускают.
— Истинно говоришь, мин херц, — согласно затряс головой Меньшиков. — Настоящий плезир и парадиз, не то, что у нас. Вот, только чарочки там не выпьешь, пиво, да вино кислое. Квасу днём с огнём не сыщешь. И капусту не квасят. Да вместо баньки, в кадушках моются. Дома зимой не топят, в колпаках спят. На улице пхнёшь кого, так он сразу в магистрат бежит жаловаться. Девки, первым делом не на кавалера, а на его кошель пялятся. А если пожрать захочешь…
— Ты, что мелешь–то, дурак! — Пётр хватил кулаком по столу.
— Да я что ж? — струхнул Меньшиков. — То и говорю. Варвары мы, мин херц. Как Бог свят, варвары.
ГАННИБАЛОВА КЛЯТВА
— Запомни, сынок, — учил старый полководец Гамилькару юного Ганнибала, — настоящий правитель может лгать, лжесвидетельствовать, карать невинных, предавать друзей. Может делать всё, что угодно, лишь бы это было на благо его стране. Благодарные же потомки простят и поймут.
И Ганнибал врал без стыда и зазрения совести.
Придут к нему солдаты просить прибавки к жалованию.
— Обещаю, ребятушки, — бьёт себя кулаком в грудь наш герой, — деньги будут. Месячишко потерпите и всё будет.
Через три месяца солдаты опять волнуются, мол, где обещанное?
— А я думал, вы хотели, что бы я себе прибавил, — не моргнув глазом, удивляется Ганнибал…
Или взять случай с египетскими купцами.
— Торгуйте смело, без поборов и пошлин, — вручает им грамоты Ганнибал. — Если кто с вас денег потребует, вмиг головы лишится. Клянусь!
А сам пишет указ драть с египтян три шкуры.
— Как же так? — опять приходят к нему купцы. — Ты же обещал!
— Обещал–то, обещал, — смеётся Ганнибал. — Но, когда говорил, то пальцы, вот так, за спиной скрестил. Значит присочинил.
И такая слава о нём пошла, что народ уже ни одному его слову не верил. На этом то и попались несчастные жители Турина в 217 году. Узнав, что Ганнибал поклялся захватить и разрушить город, комендант преспокойно отправил офицеров в отпуска и отложил на неопределённый срок починку крепостных стен. А через неделю уже стоял на коленях с верёвкой на шее пред светлыми очами захватчика.
— Ничего не понимаю, — изумлённо шептал комендант, — ты же поклялся нас захватить.
— Ганнибал обещал, Ганнибал сделал, — гордо отвечал полководец.
ГАННИБАЛ У ВОРОТ
За время Второй Пунической войны карфагенский полководец Ганнибал стал настоящим кошмаром Рима. То разгромит отборные легионы, то выставит впереди войска боевых слонов, то подойдёт к самым городским воротам. А, главное, где не появится со своей армией, обязательно соберёт местных жителей и объявит, что его главная цель — уничтожение Рима. Дошло до того, что мамаши стали пугать Ганнибалом своих детей.
— Не будешь есть кашу, придёт Ганнибал и заберёт тебя.
— Не будешь учить греческий, отдам тебя Ганнибалу.
— Вот придёт Ганнибал, я ему обязательно скажу, кто амфору разбил.