— Если он так велик, как гласит молва, то согласится ли уделить простому смертному своё время, — за время странствий Анастас уже привык разговаривать сам с собой. — В то же время, загадывает же он всем проходящим загадки. Интересно, сколько он даёт на раздумье? А, вдруг, не смогу ответить? Нет, это невозможно! Раз сообщение с Фивами не прервалось, значит, на его вопросы можно ответить. Не глупее же я, всю жизнь посвятивший философии, каких–то горожан…
Когда солнце достигло зенита, и жар, источаемый раскалёнными камнями, начал размывать горизонт, Анастас увидел на склоне холма палатку. Полог её был откинут. Внутри на циновке из тростника сидел юноша, увлечённо играющий с собой в кости. Заметив приближающегося Анастаса, он бросил игру и, приветливо улыбаясь, вышел навстречу.
— Да продлит великий Зевс твои годы, уважаемый путник, — задорно прокричал юноша, блеснув белыми зубами. — Идёшь в Фивы?
— Иду и, надеюсь, город уже недалеко, — Анастас обрадовался, встрече. — Ты фивянин?
— Разумеется, — согласно закивал тот. — Я Фотий, тот, кто поможет пройти мимо Сфинкса. Надеюсь, ты слышал об этом порождении Ехидны?
— Имёёшь в виду, что знаешь тайную тропу в город?
— Нет, — опять заулыбался юноша. — Никакого другого пути не существует. Но, всего за две монеты, я обещаю, что ты беспрепятственно войдёшь в ворота.
— Интересно, продолжай, — Анастас протянул ему деньги.
Фотий радостно подкинул на ладони монеты и, напустив на себя важный вид, на мгновение задумался.
— Значит, так, — начал он через мгновение. — Насланная Герой на Фивы, в наказание за совращение Лаем юного Хрисиппа, Сфинкс сидит перед воротами и задаёт каждому входящему вопрос…
— Подожди, — растерялся Анастас. — Сфинкс женщина?
— Конечно, — кивнул Фотий. — Сестра Орфа, Цербера и Лернейской гидры. Не перебивай, пожалуйста, я всё расскажу. Итак, задаёт каждому входящему вопрос: «Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем — не двух, а вечером на трех?».
— Один и тот же? — изумился Анастас. — И ты знаешь ответ?
— А за что ж я деньги беру? — воскликнул юноша. — Тебе надо просто сказать — «человек». Запомнишь? И ещё одно, не говори никаких «мне кажется» или «судя по всему». Просто «человек» и всё.
— Ну, а если я…
— Она тебя съест, — Фотий заразительно рассмеялся. — И, уверяю, что проверять мои слова не надо. Там, у стен, валяется достаточно доказательств…
Анастас дошёл до черты, выложенной из белых камней, и остановился. До Сфинкса оставалось не более десяти шагов. Воздух подле неё был пропитан запахом гниющего мяса и нечистот. Сотни мух, гудя, кружились над головой Сфинкса. Чудовище встряхнуло головой, убирая жирные волосы с лица, и заговорило.
— Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем — не двух, а вечером на трех?
— Человек! — торопясь, выкрикнул Анастас, успев удивиться странному акценту Сфинкса. Что–то неестественное было в том, как она выговаривала слова, как делала ударение.
— Что–то не так, — он уже успел дойти до городских ворот. — Она не понимает, что произносит. Гера заставила её выучить только вопрос и ответ. Вот почему, и отвечать надо только одним словом.
Анастас остановился.
— Эй, — выкрикнул он.
Сфинкс не шелохнулась.
— Ты понимаешь меня? — снова закричал Анастас, уже на финикийском.
Сфинкс лежала, уставясь на дорогу.
— Понимаешь, что я говорю? — повторял на всех известных ему языках, Анастас, возвращаясь. — Эй, ты!
Когда он снова оказался перед ней, Сфинкс удивлённо качнула головой и произнесла.
— Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем — не двух, а вечером на трех?
Анастас рассмеялся, убедившись в своей правоте, но, немедленно ответил, — Человек.
Сфинкс удовлетворённо прикрыла глаза.
— Три месяца пути, чтобы лицезреть мудрого Сфинкса! — Анастас говорил, чувствуя, как в нём закипает раздражение. — Загадки мироздания, вселенский разум, божественная мудрость! Где это всё? Гера просто посмеялась надо всеми, усадив здесь эту кошку с бабьей башкой и единственной заученной фразой. Да она даже по–гречески не говорит. Немытая дура!
Лапа Сфинкса описала дугу, и, подхватив Анастаса за хитон, подняла над землёй.
— Сфинкс нет дура, — с усилием произнесла она. — Человек есть дура.
Выговорив это, чудовище легко, будто котёнка, отшвырнуло Анастаса прочь от себя…
Очнулся он уже под вечер в палатке Фотия.
— Жив, — обрадовался тот. — Я всё видел! Зачем ты вернулся к ней? О чём ты говорил?