Вряд ли бы он так думал, проведя с Лизой недельку-дуругую, но я не стал об этом говорить.
- Кэтлин… Она не может прекратить говорить о тебе. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
Сначала я подумал, что дети Зига просто фанаты всего сверхъестественного, но увидев, что он по-прежнему избегает зрительного контакта, понял, что тут что-то большее, и Кэйтлин с ума сходит от «психов» так же, как Джейкоб. Я потер правый глаз. Бедный Зиг. Я подумал, хорошо, что втрескался не Робби, но решил держать свои соображения при себе.
- В общем… Если это все… - я просто физически ощутил желание Зиглера вытолкать меня из машины. Насколько я мог судить, мы с ним квиты. Все, кого я знаю, подписали какие-то тупые документы о защите моей «конфиденциальности», а он нехотя, но добровольно предоставил большую часть информации. Хотя мы с ним далеко не приятели.
- И еще только одна просьба, - я решил, раз уж у меня есть конец нити, который надо завязать, надо выжать из него последнее одолжение, пока Зиг еще чувствует себя виноватым. – Подвези меня.
Зиг несколько секунд смотрел сквозь лобовое стекло, а затем кивнул.
- Хорошо. Куда?
- В центр.
- Сейчас?
Чем дольше я об этом думал, тем тяжелее становилось, и тем сильнее увеличивалась вероятность, что Зиг тоже отступится. Я был чертовски уверен, что не хочу ехать туда один.
- Сейчас.
Я объяснил Зигу, куда мне надо. Он проверил боковые зеркала, включил передачу и съехал с обочины.
Я проглотил «аурасель» и рассматривал пейзажи за окном, пока Зиг вел машину по скоростному шоссе. Призраки здесь были не слишком плотными, но полосы казались слишком узкими и близкорасположенными, особенно когда мы проезжали под мостами и сквозь тоннели. Я закрыл глаза и и попытался решить, что буду говорить, ничего не придумал и снова открыл глаза.
Зиг съехал с шоссе и пробирался по лабиринту улиц с односторонним движением под железнодорожными путями. Над головой прогрохотал поезд, один из тех, которые останавливаются в десяти кварталах от фабрики. Мне даже не нужно было его ждать. Было бы здорово проветриться по дороге домой, прокатившись в старом металлическом вагоне с кружащейся от «аураселя» головой.
Я бы не остался в одиночестве. Есть много вещей, о которых стоит поразмыслить и которые могли бы составить мне компанию. А если в вагоне окажется призрак, можно просто сойти и дождаться следующего поезда.
- Хочешь, чтобы я пошел с тобой? – спросил Зиг.
Да.
- Нет, - ответил я. – Я сам, - можно было сказать, что раз уж его колотит от визитеров с того света, с тех пор как мы разорили гнездо создателей зомби, то что приключится с ним при виде заключенных? Не стоит создавать проблемы такому хорошему и порядочному копу, как Боб Зиглер. К тому же, я чувствовал, что он выполнил свою часть, доставив меня сюда, и теперь я должен действовать сам.
Зиг выгрузил меня у входа в высоченный бетонный небоскреб, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не кинуться вслед за отъезжающей «импалой».
Войдя в Городской исправительный центр, я предъявил свой значок на стойке регистрации. Я не имел привычки брать с собой оружие, когда не был на дежурстве, но зато в кармане пальто припрятал пару пачек «Мальборо». Охранник сказал, что в зоне посещения сигареты не разрешены, и вынудил оставить их в шкафчике. Черт, плакала моя валюта.
Следом за охранником с каменным лицом я зашел в лифт, и двери кабины схлопнулись чертовски быстро, не так как в Роузвуде. А еще на них обнаружилась куча кнопок и замков, и, судя по всему, они были пуленепробиваемые. Охранник был накачанным черным парнем с прямой как палка спиной, как у копов, начавших спонтанно размножаться в Роузвуде, тех самых, которые не из пятого и не из двенадцатого участка, и следивших за мной, как стая ястребов, фактически за мной не наблюдая. Я был абсолютно уверен, что мужик, ехавший со мной в лифте - всего лишь охранник, поскольку никто, кроме Лизы, не смог бы узнать, что я заявлюсь сюда. Ну и еще Зиг.
Мы прибыли на восьмой этаж, вышли из лифта и прошли мимо комнаты посетителей, где ребенок ревел громче сирены круизного лайнера, и еще мимо одной такой же, где сидел, развалившись на пластиковом стуле, парень в оранжевом комбинезоне, а его посетитель – возможно, жена – пилила его так, что он, должно быть, мечтал вернуться в свою камеру.
Охранник проводил меня до ближайшей двери с табличкой «Комната для визита адвоката №3». Вот она привилегия службы в правоохранительных органах – я получил шикарную комнату.
- За вашим визитом будут наблюдать через зеркало, - сообщил охранник. Его тон был более вежливым, чем я ожидал. – Объятия разрешены в начале и конце посещения, все остальное время никаких физических контактов. Когда вы покинете помещение, заключенный будет возвращен в камеру.
- Мне хватит, чтобы его облапать, - проклятье, я сказал это вслух и понадеялся, что охранник распознает сарказм. Полицейским-геям, наверное, не стоит шутить о таких вещах. Особенно, когда собираешься контактировать со страшными гомофобами, желающими видеть тебя мертвым.
Обстановка в комнате была простая – пластиковый стол, пластиковые стулья, яркие лампочки, встроенные в потолок, и большое двустороннее зеркало. Охранник кашлянул. Я встретился в ним глазами в зеркале.
- Объятия, вообще-то, для семей, - сообщил он, - но нам полагается говорить это всем.
- Ага.
Он отвел глаза, развернулся и вышел.
Я уставился в зеркало. На секунду мне показалось, что увидел за ним какое-то движение, но потом сообразил, что это всего лишь слабенький «повторяльщик», барабанящий по стеклу. Если бы я принял вторую половину «аураселя», то, скорее всего, даже не заметил бы его. Но тогда я был бы под сильным кайфом и не смог узнать ничего от того, к кому пришел с визитом.
Выуживая в пьяном угаре у Лизы, известен ли мне кто-нибудь, кто может рассказать о моей так называемой «конфиденциальности», я был уверен, что она укажет на Джейкоба. Он лгал словно дышал, а благодаря времени, проведенному с Каролиной, стал матером по недомолвкам. Но не тут-то было. Судя по словам Лизы, ему было известно не больше, чем ей. Поскольку «си-но» дало добро, она не стала читать документы, которые ей подсунули на подпись, поэтому, возможно, у Джейкоба было некоторое преимущество – он смог просмотреть бумаги. И если это какой-то великий заговор с моим именем в заголовке, по крайней мере, Джейкоб в него не вовлечен.
Раз уж самым страшным сюрпризом, который приготовил мне Джейкоб, было то, что он положил на меня глаз в Хонер-парке, то у меня все хорошо. Если только он не планирует сюрприз-вечеринку сегодня вечером – в этом случае я буду вынужден его убить.
Но как-то сомнительно, что Джейкоб занят украшением фабрики и выпечкой торта. Он был настолько сосредоточен на получении судебного предписания для того, чтобы держать Бернхарда на наркотиках, что наверняка забыл о моем дне рождения. Мистер Совершенство оказался не таким уж непогрешимым, как мне всегда казалось.
Я подумывал присесть, но потом решил, что лучше постоять, учитывая тот факт, что неплохо обдолбался. Я не принимал «аурасель» где-то с неделю, поэтому крыло меня сильно. Плюс небольшое обезвоживания из-за выпитого накануне виски. От одного воспоминания начинало чесаться за правым глазом.
Я вздрогнул, когда открылась дверь, и ввели человека, у которого имелись ответы на все мои вопросы. Мне казалось, он будет выглядеть менее угрожающим в наручниках и оранжевом комбинезоне. Я ошибался.
Роджер Берк глянул на меня от двери - шесть футов накачанных мышц, короткие светлые волосы и трехдневная рыжеватая щетина.
- Чего тебе надо? – спросил он низким, угрожающим голосом.
Я прищурился и подумал, что уже поздно что либо отменять.
- Ходят слухи, что тебе известно, как спрятали Адский лагерь.
Роджер улыбнулся.