Это было больше информации, чем мне когда-либо говорили. Я всегда знала, что меня удочерили, но не более того. Это было событие одного дня. Раньше я надеялась, что это время придет. Со свинцовой тяжестью в животе я понимала, что теперь, когда настал этот день, я еще не готова. Мне нужно больше времени.
Единственная женщина, которую я знала как свою мать, покачала головой, прежде чем вытереть слезу со щеки.
– Я молилась, чтобы ты стала старше до того, как мы поговорим об этом, чтобы ты смогла понять всю серьезность. Но, как я уже сказала, все изменилось.
Надпись на конверте расплылась, и мои шестнадцатилетние глаза наполнились слезами. Человек, которого я знала как своего отца, ушел, и теперь женщина, которая вырастила меня, отсылает меня прочь.
– Куда ты меня посылаешь?
– В Колорадо. В горах есть школа-интернат Сент-Мэри-оф-Форест. Это частное и элитное заведение. Они тебя защитят.
Я ничего не могла понять.
– И как надолго? Что насчет тебя? А как же мои друзья? Когда я смогу вернуться домой?
– Ты останешься, пока тебе не исполнится восемнадцать, и ты не закончишь школу. И тогда все будет зависеть только от тебя. Сюда уже не вернешься… никогда. Этот город больше не дом. Я тоже уеду из Чикаго, как только довезу тебя.
Ее шея напряглась, она проглотила слезы.
– Мы обе должны быть храбрыми. Сначала я думала, что несчастный случай с Байроном был именно этим несчастным случаем. Но сегодня утром… я все поняла. Наше время вышло. Они убьют меня, если найдут, точно так же, как убили Байрона. И, Рене…
Она посмотрела в мою сторону, ее серые глаза горели от волнения. Вместо ожидаемой печали в глазах был страх.
– …моя судьба была бы легкой по сравнению с твоей.
Она откашлялась, делая вид, что по ее бледным щекам не текут слезы.
– Дорогая, эти люди очень опасны. Они не шутят и играют нечестно. Мы не знаем как, но они нашли тебя, и твой отец заплатил за это. Я всегда буду верить, что он умер, чтобы защитить тебя. Вот почему у нас есть это маленькое окно времени. Я хочу, чтобы ты знала: если понадобится, я сделаю то же самое. Дело в том, что моя смерть их не остановит. И несмотря ни на что, я не отдам тебя никому.
– Отдашь меня?
Мы снова свернули и помчались вниз по съезду, пока мама не ударила по тормозам, оставив нас в потоке машин бампер к бамперу. Она снова посмотрела в зеркало заднего вида.
– За нами следят? – спросила я.
Вместо ответа она продолжила свои наставления.
– В этом конверте находится информация о твоей новой личности, о трастовом фонде и о том, где ты будешь жить. У нас с твоим отцом был запасной план для тебя. Мы надеялись, что нам никогда не придется использовать его, но он настаивал на том, чтобы быть готовыми.
Ее взгляд устремился вверх.
– Спасибо тебе, Байрон. Ты все еще наблюдаешь за нами с небес.
Я медленно открыла конверт и вытащила два водительских удостоверения штата Колорадо. Они оба содержали мою фотографию – это была единственная узнаваемая часть. Имя, адрес и даже даты рождения были разными.
– Кеннеди Хокинс, – сказала я, и вымышленное имя застряло у меня на языке.
– Почему два?
– Посмотри на даты. Используй то, который делает тебя восемнадцатилетней для полета. Это делается для того, чтобы авиакомпания разрешила тебе лететь без сопровождения. Как только ты окажешься в Колорадо, уничтожь то, что с добавленными двумя годами. Для обучения в школе тебе нужно удостоверение с твоим реальным возрастом.
Я посмотрела сначала на одно, потом на другое. Имя было то же самое. Я снова повторила:
– Кеннеди Хокинс.
– Выучи его. Живи с ним. Стань Кеннеди.
Мне в голову пришел совершенно неожиданный вопрос.
– У меня было другое имя до того, как я попала к вам?
Глаза моей матери расширились, когда ее цвет лица сменился с белого на серый.
– Тебе лучше этого не знать.
Я выпрямилась на сиденье, имитируя силу, которую она показывала мне всю мою жизнь.
– Ты отсылаешь меня прочь. Ты хочешь сказать, что мы, возможно, никогда больше не увидимся. Это мой единственный шанс. Я думаю, что заслуживаю, чтобы мне все рассказали.
– Не все.
Она быстро заморгала.
– Что касается твоего имени, то мы с твоим отцом решили изменить твое имя при рождении, а не полностью. Ты была очень маленькой, и мы надеялись, что то, что ты услышала, поможет сделать переход более легким. Конечно, мы дали тебе нашу фамилию.
– Мое настоящее имя не Рене? Так?