— Логично,— согласился Том.
— И только после этого ты приступаешь к извлечению из мрамора того, что ты хочешь из него извлечь. Ты не представляешь, сколько людей никогда ничего не планируют. Они лишь мечтают. Но мечтать мало. Мечты хороши, если они осуществимы и, главное, если они действительно желанны.
— Желанны?
— Да. Задумайся об этом. Сколько молодых людей ошибочно полагают, что вот этот институт и эта работа — именно то, о чем они мечтали. Они сдавали вступительные экзамены, начинали учиться. Они проделывали некую интеллектуальную работу, и это очень важно. Но потом начинались трудовые будни, и по прошествии какого-то времени люди понимали, что ошиблись в выборе. К этому моменту многие думают, что менять что-либо уже поздно. Они уже как-то устроились, зарабатывают деньги, вот и продолжают заниматься не своим делом.
Люди редко делают наброски своей жизни, той жизни, которую они действительно хотели бы прожить. Они не создают такие фигурки, чтобы решить, нужно им это или нет.
— Как-то это очень сложно.
— А ты как думал! Вот допустим, человек хочет стать учителем. Он им становится, но вдруг понимает, что для него деньги значат больше, чем казалось ему раньше. А работая учителем, он никогда не сможет сильно разбогатеть. И все, тупик. Он никогда раньше всерьез не задумывался над тем, что в жизни существует еще что-то, имеющее для него значение. Но он уже ничего не может изменить, потому что потратил много денег на образование, или достиг каких-то успехов в карьере, или боится осуждения окружающих.
Или вот другой пример: молодой человек решает заняться финансами, но через несколько лет понимает, что не в состоянии вынести нагрузок, связанных с такой работой. Насколько счастливее могли бы быть люди, если бы заранее обдумывали свою жизнь и карьеру, если бы рискнули попробовать заняться тем, что кажется им подходящим, чтобы понять, правилен ли их выбор.
— Но ведь для этого существует стажировка, разве нет? Или это не то?
— Нет, не совсем так. Стажировка не дает полной картины, ты видишь лишь отдельные фрагменты. Стажировка не раскрывает изнанки ремесла, с которым, как тебе кажется, ты решил связать свою жизнь. Томас, вот ты сам проходил стажировку?
— Да.
— И тебе понравилось?
— Да, было очень интересно.
— И какое это имело отношение к тому, чем ты занимаешься сейчас?
— М-м-м, весьма отдаленное, пожалуй.
— Вот об этом я и говорю. Многие молодые и не очень люди не уделяют достаточно внимания планированию и подробному изучению того, с чем хотят связать свою жизнь. Они либо плывут по течению, полагаясь на волю обстоятельств, либо же изобретают скоропалительные, плохо продуманные планы, бросаются осуществлять их и слишком поздно понимают, что совершили ошибку, причем весьма существенную. Ошибку, которая ломает всю их жизнь! Томас, умение строить планы убережет тебя от многих неудач.
— А в чем здесь мой урок? Что я теперь могу сделать со своей жизнью?
— Сегодня ты уже научился многому и узнал кое-что о самом себе. Завтра ты отправишься домой. Твой разум и твое сердце будут открыты для всего, к чему ты стремишься. Тебе захочется броситься вперед как можно быстрее, потому что сейчас тебя переполняет нетерпение. Все это очень хорошо. Я сам подталкиваю тебя к действию. Но послушайся моего совета, не торопись, вернее, торопись не спеша, достаточно быстро для того, чтобы попасть туда, куда ты хочешь, но достаточно медленно для того, чтобы сделать все верно с первой попытки. Вспомни Микеланджело, зачастую оплата напрямую зависела от сдачи заказа в срок. Он попросту не мог позволить себе тратить время на переделку.
— И стал величайшим скульптором всех эпох, — кивнул Том.
— Это так, Томас, однако в то время он, хоть и получил уже известность, не стал еще великим. Он был просто художником, который всегда тщательно готовился, прежде чем коснуться резцом мрамора. И это одна из причин того, почему он стал таким великим. Планы, Томас, планы.
Глава 7. СДЕЛАЙ ПЕРВЫЙ ШАГ
Действие — начало любого достижения. Без него у тебя останутся лишь пустые мечты и благие намерения.
Договаривая фразу, старик заприметил краем глаза еще одного ученика, который примеривался к нетронутому куску камня, фута три в длину.