«Я собираюсь погубить тебя ради всех остальных мужчин, Билли».
К моему ужасу, с моих губ соскользнуло сдавленное «Пожалуйста».
И было слишком поздно брать слово обратно. Не то чтобы я этого даже хотел.
Глава 4
Билли
М
ой, гораздо позже я вспомнил, что так и не нашел Тристана.
Уинстон взял меня за руку и потащил из бального зала вверх по парадной лестнице, которую охраняли четверо мужчин. К моему удивлению, нас пропустили, не сказав ни слова. Мы прошли по длинному коридору, прежде чем он остановился, открыл дверь и повел меня внутрь.
Оказавшись внутри, он повернул меня так, что я оказалась лицом к нему, моя ноющая грудь прижалась к его сильной груди. Его горячий рот нашел мой, грубо поцеловав меня с настойчивой потребностью, которая соответствовала моей собственной.
Ничего не оставь мне, когда я спущусь.
Текст песни, который я все еще слышал, отдавался в такт биению моего дикого сердца. Я зашел слишком далеко, чтобы бороться с этим чувством. Его большая рука на изгибе моей задницы грубо сжала меня и вызвала еще одну волну возбуждения. При таких темпах я собирался достичь оргазма еще до того, как мы доберемся до главного события.
— Нам разрешено делать это здесь? Я задыхалась в его губы.
«Это мое место». Он прикусил мою нижнюю губу. «Мы можем делать все, что захотим. »
Прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, его рот снова нашел мой, и я потерялся в муках желания. Его рука нащупала молнию сзади на моем платье, и вскоре вокруг моих ног образовалась лужа, оставив на мне только бюстгальтер, трусики и туфли на каблуках. Он умело протянул руку вокруг меня и расстегнул застежку моего бюстгальтера, направляя его к платью, валяющемуся на полу.
Звук рвущегося кружева едва уловился, прежде чем я оказалась перед ним обнаженной, а он все еще был полностью одет. На мгновение он остановился и просто посмотрел на меня с выражением, я мог бы поклясться, восхищения.
Затем он подвел меня к позолоченному зеркалу на стене, развернув меня так, чтобы мы оба могли смотреть на свое отражение, его одетая грудь плотно прижалась к моей обнаженной спине.
— Посмотри на себя, — промурлыкал он, его голос напоминал растопленный шоколад. Дрожь пробежала по моей спине, когда я увидела свою версию, которую никогда раньше не видела. Мои глаза остекленели от похоти, голодной и дикой. Он наклонил голову, покусывая зубами мою мочку уха. «У вас расширены зрачки. Ты отчаянно хочешь, чтобы тебя трахнули. Жесткий и грубый».
Я застонала, наша химия достигла точки кипения. Моя грудь поднималась и опускалась, пока мы смотрели друг на друга в зеркало. Он наклонился, чтобы укусить меня за шею, и электрическое удовольствие пронзило меня, заставив мои глаза расшириться от шока. Ощущение было восхитительным. Что-то в нем и в этой ночи заставило меня почувствовать себя безрассудным. Экзотика. Воодушевленный.
Румянец окрасил мою кожу, когда я мельком увидела, как мы оба сплелись. Я не мог оторвать взгляд. Его руки скользят по моему телу. То, как он смотрел на меня, как будто я был всем .
По моей коже побежали мурашки, и по спине покатилась дрожь. Мое тело прижалось к нему, словно мы были магнитами. Мои ноги слегка раздвинулись, а его руки начали двигаться медленнее. Ниже. Стон вырвался из моего горла, когда он начал нежно посасывать мою кожу, вытягивая из меня еще больше звуков. Его грубые руки скользнули по моему телу, оставляя горящий след везде, где он касался. Я втолкнула свою задницу в его толстую, твердую длину, страстно желая этого. Ноющий пульс между моими ногами пульсировал синхронно с учащенным пульсом. .
Он прижал палец к моей нижней губе, и я приоткрыла рот и высунула язык, чтобы облизать его.
«Хорошая девочка». Его похвала сотворила со мной нечестивые вещи и принесла ощущение освобождения. «А теперь соси его, как будто это мой член».
Я взяла его палец между своими губами, сначала нежно посасывая его, а затем сильнее от отчаяния и потребности. Он развернул меня, и пока я сосала его палец, он взял мой сосок зубами. С умелой точностью его горячий рот привел меня в сексуальное безумие, которое, как я знала, овладело нами обоими.
Он начал расстегивать ремень, а я даже не подумал. Я соскользнул с каблуков и опустился на колени, следуя только инстинкту и этому пульсирующему желанию. Твердая древесина охладила мою разгоряченную кожу, когда я расстегнула молнию на его ширинке, натянула накрахмаленную белую рубашку и поцеловала его твердый пресс. Мой язык высунулся, облизывая золотисто-коричневую кожу до пояса его боксеров.