— Не буду, — закричал я. "Я обещаю."
«Будь лучше его», — прошептала она, а затем оторвалась от окровавленного тротуара настолько, насколько могла, чтобы снова сжать мою руку. Я почувствовал, как мое сердце истекает кровью прямо рядом с телом моей матери. «И никогда не соглашаться. Обещай мне."
Что я сделал? Мне не следовало хотеть приходить в игровой магазин. Я не должен был настаивать. Я не должен был…
— Обещай мне, Уинстон.
— Обещаю, мам.
Я никогда не поднимал другую игру. Однако я приобрел много пороков. С этого дня мой путь самоуничтожения был установлен.
В тот день кинжалы моего отца так глубоко вонзились в мою плоть, что я не знал, как выкопать себя.
Глава 1
Билли
ЧАС
оля Богородица .
Мои трусики могли загореться и сгореть дотла. Уинстон Эшфорд был горяч . Невероятно жарко.
Ему десять , подумал я про себя. Не может быть, чтобы кто-то выглядел так и не трахался как десятка. Но опять же, у меня была своя доля разочарований. Он был высоким, примерно шесть футов четыре дюйма. Широкие плечи и телосложение. Однако для меня особенно выделялось то качество je ne sais quoi , которое требовало внимания.
Раньше я не встречала такого человека. Он носил сдержанную, изысканную одежду, создававшую впечатление старых денег, но у меня сложилось отчетливое впечатление, что он должен быть в боевой экипировке и руководить солдатами, направляющимися в бой. Опять же, я не мог этого объяснить, он просто командовал властью. У него была угловатая челюсть, полные губы в форме идеального лука Купидона и сильный, хотя и не слегка изогнутый, нос, как будто он был сломан раньше. В сочетании с бронзовой кожей и темно-синими глазами он обладал такой внешностью, которая заставляла женщину задуматься дважды – или даже трижды.
Ранее Одетт познакомила меня с Байроном Эшфордом, который, в свою очередь, познакомил нас со своим братом Уинстоном и их другом Ривером. Моя обычная болтливость была косноязычной, но это было нормально, потому что ход ржавый брат тоже не сказал ни слова. Милый Господи, это должно быть незаконно – собирать так много красивых парней в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы сидеть за одним столом.
Однако Байрон и Ривер ничего для меня не сделали. Уинстон Эшфорд, напротив, сделал все это за меня. У меня перехватило дыхание, как только я увидел, как он вошел в Le Bar Américain.
На мгновение казалось, что мир остановился. Это могло быть всего несколько секунд, но мне показалось, что это часы. Моё сердце барабанило в ушах, заглушая всё и всех остальных.
Как будто он мог слышать мои мысли, его внимание переключилось на меня, и мы встретились глазами, глядя друг на друга слишком долго. Мой желудок затрепетал, как будто впервые в жизни. Воздух между нами закружился, сексуальное напряжение было настолько сильным, что его можно было разрезать ножом для масла.
Словно озадаченный и внезапно осознавший, что бар полон посетителей, он откинул голову назад и сделал глоток яда, кивнув на что-то, что, должно быть, сказал Ривер. Во второй раз за вечер я позволил себе задуматься о том, как он источал доминирование. Я не мог не задаться вопросом, какая женщина пленила мужчину, похожего на бога. Или падший ангел.
Я отвела глаза, отчаянно пытаясь посмотреть куда угодно, только не в его сторону. К сожалению, мне не удалось долго отвести от него взгляд. Под видом того, что я осматриваю бар и наблюдаю, как танцпол вздымается от пульсирующих тел, я украдкой взглянул в его сторону, и этого было достаточно, чтобы мурашки побежали по моей коже.
Его глаза блуждали по окрестностям, как будто ему было скучно. Как и эта ночь – люди, музыка, сама жизнь – была утомительной. Он выглядел… законченным. Его темный взгляд был немного жестким, как будто здесь не было ничего, чего бы он не видел раньше. Его глаза оставались прищуренными, никогда не задерживаясь надолго. Как будто он чего-то высматривал.
С того места, где я стоял у стойки бара, его профиль был в пределах моей видимости. Эти острые скулы, словно вылепленные из гранита. Густые каштановые волосы. И эти пронзительные глаза, от которых бабочки в моем животе снова взбесились.
я был загипнотизирован эти глаза.
Много позже я вспоминал, какой поразительно белой была его рубашка на загорелой шее. Могу поклясться, что даже воздух между нами замерцал. Как шум оживленного бара сменился тишиной. Я словно попал в странную и захватывающую вселенную, где не было никого, кроме меня и этого чертовски красивого мужчины.