Его серо-голубые глаза потемнели, и он удерживал мой взгляд, пока мне не пришлось задыхаться и смотреть куда угодно, только не на него.
— Что ты хочешь посмотреть?
Он покачал головой, словно тоже отгоняя от себя эту странность.
— Да, всё, что ты захочешь. Я не привередлив.
Я открыла дверцу духовки, чтобы проверить, как идёт разогрев.
— Отлично. Я умирала от желания посмотреть новое реалити-шоу о свиданиях. Я думаю, что второй сезон только что вышел, так что мы можем пьянствовать часами. Сначала парам не удаётся увидеть друг друга. Им приходится разговаривать через стену или что-то в этом роде. И я...
Крик вырвался из моего горла, когда полотенце ударило меня по заднице. Недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но напугало меня до смерти.
— Умничаешь, — пробормотал Джона.
Я резко повернулась к нему.
— Как ты смеешь?
Он ухмылялся от уха до уха.
— Ты такая лёгкая мишень.
— А ты огромный хулиган.
— Только для тебя, — сказал он, как всегда, очаровательно. — Но это, наверное, потому, что ты упрощаешь задачу.
— Только хулиган будет обвинять жертву, над которой он издевается, в том, что она умничает.
Я достала еду и разложила её на плите. Развернувшись, я самодовольно бросила:
— Это то, что мы называем манипуляцией.
Он крутил кухонное полотенце в руке, как будто хотел снова ударить меня им. В попытке буквально спасти свою бедную задницу, я набросилась на него, схватив его запястья своими руками. Мои пальцы не могли даже сомкнуться. Его кости были слишком большими. И мышцы напряглись под моими руками, напоминая мне, что ему почти ничего не потребуется, чтобы сломать мои импровизированные наручники.
Он рассмеялся над моими попытками сдержать его. Каким-то образом инерция моего движения и его попытки избежать меня свели нас вместе. Мои руки всё ещё были обернуты вокруг его запястий на моих бёдрах. Моя грудь прижата к его груди. Его подбородок коснулся моей макушки. И вот я стояла, просто уставившись на впадинку у него на шее, наблюдая, как бьётся его пульс.
— Ты, правда, думаешь, что сможешь остановить меня? — пригрозил он, его голос был низким и раскатистым.
— Запросто, — я собиралась напустить на себя браваду. Но мой голос прозвучал глупо хрипло.
Он слегка потянул меня за руку, и я была бессильна помешать обеим его рукам вырваться. Одним плавным движением он обхватил одной рукой мою поясницу и прижал меня к себе. А другой рукой он отдёрнул руку и шлёпнул меня по заднице. На этот раз без полотенца. Просто рукой по заднице.
Я издала ещё один возмущенный вопль и уставилась на него. Он ухмыльнулся мне сверху вниз... истинное воплощение секса и забытых чувств. И он не оттолкнул меня. Его рука оставалась обернутой вокруг моей спины. Я чувствовала отпечаток его руки на своём боку. Другая распласталась там, где приземлилась на мою задницу. Его смех смягчился. И его глаза снова стали мягче.
На секунду я позволила этому случиться. Я позволила себе погрузиться в фантазию, которая посещала меня больше раз, чем я хотела признать. Я облизнула губы, выдержала его взгляд и представила, каково это — встать на цыпочки и поцеловать его.
И в ту же гипнотическую секунду я поняла, что он сделал то же самое со мной. Его голова склонилась к моей. Его дыхание сбилось в груди. Он хотел поцеловать меня.
Едва мог удержаться, чтобы не поцеловать меня.
— Ты непочтительно кокетничаешь, — обвинила я, наступая на затаивший дыхание момент каблуком моей Мэри Джейн. — Честно говоря, удивительно, что кто-то до сих пор не подал на тебя в суд.
Я похлопала его по щеке с большей силой, чем было необходимо, и отступила назад. Разочарование омрачило выражение его лица, такое мрачное и грозовое, что я задалась вопросом, потрудится ли он вообще остаться и потусоваться.
— Что? — выдохнул он, пытаясь прийти в себя. И убрал тьму из голоса. — Большинство девушек не злятся на меня, Лиза. Они все этим увлекаются. Просто потому, что ты единственная женщина на планете, которая, по-видимому, невосприимчива к моему обаянию, это не значит, что ты должна винить меня. Итак, кто кем манипулирует?
Я фыркнула и потянулась за тарелками.
— Я надеюсь, ты не собираешься шлёпать девушек по задницам и называть это очарованием.
— Иногда им это нравится.
Я бросила взгляд через плечо, приподняв бровь.
— Иногда? Вряд ли это безупречное резюме.
Разделив поровну всю еду, я потянулась за вилками, но обнаружила, что он их уже достал.
Он протянул мне одну, завернутую в бумажное полотенце.
— Ты же знаешь, что я не хожу вокруг да около, сексуально домогаясь женщин, верно?
— Мой опыт подсказывает мне, что это неправда.
— Ты не в счёт. Ты не женщина.
Его слова прозвучали как удар под дых. Я не была женщиной в сознании Джоны, потому что я была просто младшей сестрой, всё ещё умоляющей следовать за мной. Я взяла вилку и самодельную салфетку и направилась в гостиную.
Моё сердце почувствовало удар так же остро, как и мои внутренности. Может, я и не думала о Джоне как о брате, но это не означало, что он не думал обо мне как о младшей сестре. И поскольку мы были просто друзьями, я должна была смириться с этим. Но тогда почему это было так больно?
— Не злись, — крикнул он мне вслед, мгновенно осознав свою ошибку. — Это не то, что я имел в виду. Очевидно, что ты женщина, Элиза. Чертовски сексуальная женщина. Я просто имел в виду...
— Я знаю, что ты имел в виду, — мой голос был спокойным, собранным, тщательно маскируя боль, кипящую там, где он не мог её видеть.
Он сел рядом со мной и поставил свою еду на стопку журналов, датированных, по меньшей мере, четырьмя годами. Когда я, наконец, смогла позволить себе собственное жильё, я наивно решила, что мне нужны журналы для моих гостей, как настоящему взрослому. Итак, я получила свою первую зарплату в баре, оплатила счета, купила столько лапши "Рамен", что хватило бы на ядерный холокост, и потратила семьдесят пять долларов на журналы, охватывающие все темы и жанры. Практически все, кроме "Плейбоя".
Затем я искусно расставила их в общих местах для сидения в моём доме. Где они и остались сегодня, нераспечатанные. Я даже никогда их не читала. Если я хотела узнать что-нибудь о моде или комнатных растениях, я пользовалась Интернетом. Между тем, они всё ещё выглядели мило, поэтому я сохранила их. Я даже вытирала с них пыль, когда убиралась.
Так что, если Джона случайно пролил на них свой ужин... Я не собиралась злиться из-за этого.
— Я просто дразню тебя, Элиза. Ты ведь знаешь это, верно?
Мне потребовалась ровно одна секунда, чтобы взять себя в руки. Он бы понял, что что-то случилось, если бы я задержалась дольше, даже на дополнительную секунду. Но мне нужна была короткая пауза, чтобы похоронить оскорбленного подростка, который был безумно влюблен в него, и воскресить сильную, уверенную в себе, счастливо одинокую двадцатисемилетнюю женщину, которую он знал как своего лучшего друга.
— Ага.
Дело было не в том, что я носила маску, или притворялась, или лгала, или что-то ещё, что не было всей правдой. Вот кем я была. Я была успешной, крутой, независимой женщиной, которая развивала свой бизнес, заботилась о своей коже, как о побочном заработке, пила достаточно воды, по крайней мере, раз или два в неделю, занималась спортом полурегулярно и время от времени вкладывала деньги в свою пенсию, как бы минимально и непоследовательно это ни было.